Та самая, единственная…

На следующее утро все еще шел снег. Оливия, одетая в одолженное ей Меврой Ван дер Эйслер теплое пальто с капюшоном и высокие сапоги, вышла с Нел в сад, чтобы слепить снежную бабу. Это дало ей возможность оглядеть дом снаружи. Увенчанный двускатной крышей, он смотрелся очень солидно: по обе стороны от входной двери тянулись ровные ряды окон. На втором этаже окна были поменьше. С тыльной стороны к дому примыкали два узких крыла, которые почти смыкались, образовывая нечто вроде внутреннего дворика, а сбоку виднелась большая оранжерея. Рядом с домом стояли хозяйственные постройки, и все это было окружено кирпичным, потемневшим от времени забором. Окружающие поля скрыты под слоем снега, который шел, не переставая, так что ходить уже было трудно. К великому удовольствию Нел, они слепили снежную бабу и через заднюю дверь вернулись обратно в дом, сняли с себя теплую одежду, и терпеливо ожидавший Тобер проводил их в холл. Они поднялись наверх, привели себя в порядок, а когда снова спустились, Оливия остановилась, не зная куда идти.

— Идите сюда, — позвала их Мевра Ван дер Эйслер из-за полуоткрытой двери в дальнем конце холла. — Хорошо погуляли? Идите, погрейтесь у огня. Это маленькая гостиная, я провожу здесь много времени, и вы можете пользоваться ею в любое время. Вон тот шкаф — Нел знает, правда, дорогая? — набит играми. Сейчас мы попьем кофе, а потом я должна буду обсудить кое-что с Анке. Чувствуйте себя как дома, Оливия, можете ходить, где вам вздумается. Если захотите, попозже я покажу вам дом.

— С удовольствием, — сказала Оливия. — На вашем месте я бы, наверное, хотела, чтобы мистер Ван дер Эйслер остался одиноким, чтобы не уезжать из этого дома. — Внезапно она покраснела. — О, извините, это так нетактично с моей стороны…

— Нисколько, дорогая, я надеюсь, что его жена не будет возражать, если я время от времени буду наносить им визиты. — Она улыбнулась. — Кроме того, он и его жена не станут жить тут все время. Те, кто привык жить в больших городах, могут почувствовать себя здесь очень одинокими.

— Но вы же не чувствуете себя одинокой, и я бы тоже… — Оливия осеклась и покраснела. — Извините, я хотела сказать, что мне нравится сельская жизнь. Хотя некоторым людям она не по душе.

Мевра Ван дер Эйслер не показала виду, что заметила ее смущение.

— Что такое одиночество, — заметила она, — просто состояние души, не так ли? Знаете что, дорогая, когда этот снегопад прекратится, не прокатиться ли нам с вами в Леуварден? Как только дороги очистят, Тобер отвезет нас. Вы катаетесь на коньках, Оливия? Нет? Жаль, но завтра приедет Дирк и с удовольствием поучит вас. Прошлой зимой он учил Нел. Мы пойдем все вместе…

Итак, день прошел замечательно. После обеда состоялось обещанное знакомство с домом, потом они пили чай перед камином, а после этого Оливия играла с Нел в настольные игры, в то время как Мевра Ван дер Эйслер занималась вышиванием. Осмотр дома доставил Оливии громадное удовольствие. Интерьер представлял собой очаровательную смесь из прекрасно обставленных старинной мебелью комнат с высокими потолками, сохраняющих тем не менее вполне обжитой вид, и отделанных панелями из потемневшего дерева небольших комнат с решетчатыми окнами. К этим комнаткам вели узкие проходы с неожиданно попадающимися на пути небольшими лесенками, ведущими то вверх, то вниз. Кухня была огромной, вдоль одной из стен тянулась большая плита, у противоположной стены стояли старомодный буфет, наполненный посудой, и длинный стол с деревянными стульями. На кухне находилась Анке и еще одна женщина, чистившая овощи у раковины. Оливия поздоровалась с ними, и ее повели показать кладовые для мясных, молочных и прочих продуктов.

— Конечно, теперь, когда у нас есть холодильник, эти комнаты нам не нужны, — сказала Мевра Ван дер Эйслер, — но мои внуки любят играть здесь в прятки. Эта дверь ведет в сад, а та лестница — на чердак. Мы ими тоже не пользуемся, только дети любят ходить туда.

Дирк прибыл на следующее утро, сразу после завтрака. Он был очень похож на Хасо: такой же высокий, правда, не такого плотного телосложения, и смеялся он гораздо чаще. Молодой человек пожал руку Оливии, подбросил Нел над головой и объявил, что пробудет дома несколько дней.

— Я только что сдал экзамены, — объяснил он, — и сейчас у меня каникулы. Завтра снег перестанет идти, и мы поедем кататься на машине. — Дирк улыбнулся Оливии. — Вы не боитесь?

— Нет, хотя, с другой стороны, поскольку я с вами еще не ездила, то уверенной быть не могу.

Дирк громко рассмеялся.

— Мне кажется, мы с вами поладим. Откуда старина Хасо откопал такую красавицу?

Они сидели за столом в маленькой гостиной и играли с Нел в «Змеи и лестницы». Оливии казалось, будто они знакомы друг с другом не первый год. Он был моложе ее, и она чувствовала себя как бы его старшей сестрой, а он все время смешил ее. Вот и теперь, она бросила кость — и все рассмеялись, потому что ей пришлось спуститься по змее и начать все сначала.

— Я тебя люблю, Дирк, — сказала Нел. — Конечно, дядю Хасо я люблю больше, но ты очень хороший.