Та сторона, где ветер

ЮРИК: Мы только немного, если возьмёте. Далеко нас не отпустят.

ВАЛЕРКА: Мы через неделю с нпшим дедушкой на "Орехове" в Верхний Бор поплывём.

ГЕНКА: "Орехов" - посудина знаменитая. Ещё до революции плавала.

ВАЛЕРКА: Ага! Мы в музее его на картинке видели.

ЮРИК: Мы подсвечник в музей относили и там видели!

ГЕНКА: Нашли, значит, клад?

ЮРИК: Ну, это не клад... Но там всё равно сказали, что хорошо. И в музей всегда бесплатно пускают.

Налетел короткий дождик, загнал малышей и Генку подальше под навес...

А по улице, прячась под зонтом, шагали встевоженная Илькина мама и Иван Сергеевич. Они вошли во двор, и Генка сразу увидел их.

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Гена! Ребята здесь?

ГЕНКА: Илька? Давно ушёл. И Владик тоже.

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: А куда?

ГЕНКА: Я думал, домой, обедать.

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Ну что за отвратительный мальчишка! Сколько раз говорила: не смей опаздывать!.. Такой дождь, а он даже без рубашки.

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Рубашка в дождь как раз ни к чему. Интересно другое: где их черти носят? Ты не знаешь, Гена?

ГЕНКА, Не знаю... Но я поищу, если хотите.

ТАМАНРА ВАСИЛЬЕВНА: Поищи, Гена, будь добр. Я сама не своя... И пусть сразу идут домой.

Генка кивнул. Иван Сергеевич и Тамара Васильевна пошли к калитке. А Юрик и Валерка подскочили к Генке и с двух сторон зашептали что-то.

ГЕНКА: Да знаю...

И побежал.

По скользкой тропинке он спустился к реке. У воды лежала размалёванная под "чудовище" лодка. Из-под лодки торчали перемазанные краской и глиной Илькины и Владькины ноги... А дождь давно кончился.

ГЕНКА (постучав кулаком по лодке): Эй вы, в тереме! Медведя дожидаетесь?

Ноги втянулись, и появились две головы с виноватыми улыбками.

ВЛАДИК: Ой, Гена...

ИЛЬКА: А мы здесь дождь пережидали, сказки рассказывали...

ГЕНКА (с лёгким ехидством): Сказки будете родителям рассказывать. Они вас по всему городу ищут.

ВЛАДИК (выбираясь): Ох... Илька, влетит, да?

ИЛЬКА (вздыхая): Поживём, увидим.

ГЕНКА: Где это вы сумели так извозиться?

Илька и Владик не ответили. Они переглянулись, улыбнулись и посмотрели куда-то вверх. Потом взялись за руки и пошли к тропинке.

Опять они были вдвоём. И опять у них было какое-то своё дело, а Генка снова оказался как бы в стороне.

Но он скрыл досаду. Он слегка отстал и тоже глянул вверх - что они там увидели?

Там на кирпичной стене старого фундамента, выступавшего из-под глины, алели большие буквы:

Я Ш К А В О Р О Б Ь Ё В

А над ними - большая лучистая звезда.

Нахлобучки не было. Когда ни втроём пришли к Ильке домой, Тамара Васильевна печально посмотрела на Ильку.

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Совести у тебя нет ни капельки.

ИЛЬКА: Ну, мам...

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Не желаю с тобой разговаривать... Ну, скажи, пожалуйста, прилично ли ходить по улицам в таком жутком виде? (Илька горестно вздохнул и начал стирать с живота краску)... Владик! И ты? Да вы что, в краску ныряли? Или в глину? Кто победитель в этом состязании?

ВЛАДИК: Понимаете, Тамара Васильевна, такой дождь...

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Никогда не слышала про разноцветные дожди. Получайте оба мыло и мочалки и отправляйтесь в ванну.

ИЛЬКА: Мам, подожди...

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Никаких "подожди"! Или я возьмусь за вас сама. Причём с помощю тёрки и бензина.

ГЕНКА (он до сих пор, скрестив руки, стоял у двери и молча наблюдал): Скипидар лучше...

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Очень справедливое замечание! (Вручает Ильке и Владику полотенца и загоняет их в ванную комнату). Интересно, почему Гена чистый, а вы - как индейцы размалёванные?

ИЛЬКА (из-за двери): Так его же с нами не было!

У Генки дрогнуло лицо.

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Конечно. Он не такой сумашедший, как вы!

Она вышла. Генка оглянулся и стукнул в дверь ванной

ГЕНКА: Владик...

Владик высунул голову.

ГЕНКА (сбивчиво и сумрачно): Чего уж... Сказать, что ли не могли про это... что надпись делаете.

ВЛАДИК: Ну, понимашь, это Илька... Он всё боится, что ты его маленьким считаешь. Он хотел, чтобы ты удивился.

ГЕНКА: Ну, скажи ему, что я очень удивился.

ВЛАДИК: Гена... ты не обижайся.

ГЕНКА: Да я не обижаюсь. Ну ладно, до завтра.

Вечером к Генке неожиданно пришёл Илька. Отмытый, причёсанный, одетый как на праздник. Генка сидел у окна и лениво смотрел на улицу. Илька встал в дверях.

ГЕНКА: Что скажешь?

ИЛЬКА: Так просто... (Прошёл, сел на подоконник рядом с Генкой, поболтал ногой). Хотел узнать, как лодка сохнет.

ГЕНКА: Сохнет по тихоньку...

Илька подышал на стекло, нарисовал пальцем рожицу, нерешительно посмотрел на Генку.

ГЕНКА: Хорошо тебя отскребли... Ты чего так нарядился?

ИЛЬКА (без особой радости): В цирк идём.

ГЕНКА: А-а... К лодке не суйся, а то опять перемажешся. ИЛЬКА

(виновато): Иван Сергеевич три билета купил. Себе, Владику... и ещё один. Меня зовут.

ГЕНКА (бросил на Ильку быстрый взгляд): Ну и хорошо.

ИЛЬКА: Может быть, ты пойдёшь?

ГЕНКА: Я? Зачем?

ИЛЬКА: Ну, так... Я потом с мамой схожу.

ГЕНКА (пряча за равнодушием растущую обиду и беспокойство): Меня ведь не звали. Тебя одного звали.

Илька опять виновато вздохнул и поднял на Генку жалобные глаза.

ИЛЬКА: Там... кажется, билетов больше не было.

ГЕНКА: Ну вот и иди, раз тебе досталось. Ты уж и оделся, как надо.

ИЛЬКА: Подумаешь, оделся... А ты не собираешся?