Та сторона, где ветер

– Сходим, – решительно отвечает Генка.

Он уже понял: Владик и здесь хочет быть как все. Ладно, они сходят в кино, хотя этот фильм Генка видел два раза…

«Кондор» стоит ниже «Фрегата». Что делать, у каждого змея свой потолок. Высота зависит не только от силы ветра. Важно еще и то, сколько ниток может поднять «конверт». Ведь нитки – это груз. Кажется, велика ли тяжесть, а посмотрите, как они провисают в воздухе! И тянут змея к земле. Чем больше «конверт», тем прочнее и толще должны быть нитки. Значит, и тяжелее. А если его сделать маленьким, трудно ему будет удержаться в потоках ветра. И надо чувствовать, надо рассчитывать так, чтобы змей получился не маленький и чтобы нитка была полегче. Владик это умеет. В его тонких быстрых пальцах будто спрятаны крошечные точные приборы, которые не могут ошибаться. Они выбирают нужный вес и толщину дранок, чувствуют упругость и плотность бумаги, легко находят центр тяжести змея. Генка может лишь завидовать, хотя он не новичок среди змеевиков. Но он не завидует.

Он просто смотрит на «Кондор» и «Фрегат», и ему хорошо. Генка зорко следит, чтобы два змея не сошлись очень близко. Если это случится, Генка рывком выпустит метров двадцать нитки. Она размотана заранее и петлями лежит у его ног. Тогда «Кондор» сразу «клюнет», уходя вниз от столкновения.

Нитка дрожит, передавая пальцам беспокойство ветров; «Фрегат» почти неподвижен, «Кондор» медленно ходит вправо и влево, словно высматривает добычу. Генка следит. Он должен следить за двоих.

Владик стоит лицом к ветру. Как всегда…

– Странный ветер, – говорит Владик.

Генке ветер не кажется странным. Обыкновенный. Хороший. Генка слегка пожимает плечами. Владик это чувствует.

– Слишком теплый ветер, – объясняет он. – Это не циклон.

Генка таких тонкостей не понимает. Все ветры, дующие в августе, кажутся ему одинаковыми.

– Как бы чего не было… – задумчиво говорит Владик.

– А чего? – спрашивает Генка.

– Не знаю пока… Чувствуешь, он перешел немного к югу?

– Ну, чуть-чуть.

– Теплый… Вот бы термометр сейчас!

– Скоро будет, – оживляется Генка. – Шурка Черемховский обещал сделать. Со стрелкой, как ты говорил.

– Шурка?

– Помнишь, который рассказывал, что марсианские спутники – искусственные. Когда мы в Илькином дворе «Аэлиту» читали.

– Помню… А он разве может?

– Шурка? Он уже за шестой класс весь учебник прочитал по физике. И за седьмой тоже. Он такие штуки может делать! Вообще-то он не очень… Вареный какой-то. Шума не любит. Но он умный. Он объяснял, как хочет сделать, только я не помню. Какая-то проволока там будет. От тепла расширяется, от холода сжимается.

– Хорошо бы…

– Владька! – вдруг вспоминает Генка. – Ты почему не пошел с Илькой, когда он звал «Аэлиту» дальше слушать?

Владькины лопатки вздрагивают.

– Ну? – хмуро спрашивает Генка.

– Занят был.

– А что делал?

– Ну… не помню.

– Врешь, – говорит Генка. – Даже Илька догадался, что ты врешь. Ты сидел и ничего не делал.

Владик резко шагает вперед, и Генка, потеряв опору, чуть не валится навзничь.

– Ну вру! – звонко говорит Владик. – А вы… Вы же нарочно собираетесь и читаете. Только для меня. Вы же эту книгу читали!

– Дурак! – с удовольствием произносит Генка. Он шагает спиной вперед и снова прислоняется к Владику. – Нет, в самом деле. Читали. А нам второй раз тоже интересно. Мы вчера и без тебя читали, все равно. Двадцать три страницы. Теперь будешь дальше слушать и не поймешь ничего. Сам виноват.

Владик вздыхает. Генке кажется, что вздыхает он с облегчением.

– А помнишь, как Илька все спрашивал: «Это по правде было?» Забавно, – говорит Владик.

Генка считает в небе «конверты». Один, два… пять… девять… Ого, вон еще два: «Сатурн» и «Битанго».

– Одиннадцать змеев, – говорит Генка. – Здорово сегодня! А «Фрегат» все равно выше всех.

Владик скромно молчит. Но, конечно, он рад.

– Стоп, внимание! – командует Генка. – Сигналы… Это Воробей с нами здоровается. Три белые «телеграммы» – это тебе. Две зеленые и белая – мне. Какой вежливый стал Воробей!

– Ответим?

– Бумаги нет. Для его позывных желтая бумага нужна… Давай просто качнем.

Они несколько раз коротко дергают нитки, и «Фрегат» с «Кондором» снисходительно кивают Яшкиному «Шмелю». Неуклюжий «Шмель», не ожидавший такой чести, начинает кивать в ответ, радостно дергается, мотает хвостом и, не удержавшись на высоте, начинает круто падать к дальним крышам.

– Допрыгался, – мрачно говорит Генка. – Закувыркался.

– Упал?

– Как железный.

– Надо выручать… – вздыхает Владик.

– Не надо: без нас подберут… Вон «Битанго» сигналит, что подберет. Антошка Калинов.

– «Битанго»… – повторяет Владик.

– Непонятное имя какое-то, – говорит Генка. – Антон всегда выдумывает.

– Непонятно? – переспрашивает Владик. – Это испанское слово. Это и значит – «воздушный змей».

– Ты учил? – удивляется Генка. – Испанский?

Владик качает головой, и волосы его опять щекочут Генкину шею.

– Да нет… Я не учил. Мы с папой немного пробовали, когда у него отпуск был. Немного слова учили, слов по десять на каждую букву. Только времени не было, до буквы «Б» дошли и бросили. Ну, вот попалось это слово… Ты в школе английский учишь?