Та сторона времени

— М-м-мда… — пробормотал я. — Сплошные хлопоты. — Я с сомнением почесал нос. — Давайте договоримся так: я поеду к этому Скиннеру, а вам оставлю свой адрес, может, Бонни появится.

Я положил перед ней визитку. Она не пошевелилась, но когда я, будучи уже за дверью, обернулся, то увидел, как она сунула ее в щель считывателя. Заметив мой взгляд, она демонстративно отвернулась.

Я поехал в «Чарли Крабе» по дороге, сплошь уставленной по сторонам щитами и экранами со всевозможными сведениями о чуде XXI века. Если бы я пожелал прочитать хотя бы треть этой информации о ТЭК и Кратере Потерянного Времени, мне пришлось бы выйти из машины и идти пешком. К счастью, гид снабдил меня достаточным объемом знаний, многое я увидел и сам, может быть, даже слишком много, так что я ехал на ручном управлении, не съезжая на полосы, управляемые компьютером, как поступали большинство водителей, благодаря чему они могли спокойно насыщаться знаниями с придорожных экранов. Пятнадцать минут спустя я въехал в Флагстафф и, следуя указаниям местного компьютера, нашел «Чарли Крабе». Это было трехэтажное здание в форме буквы L, с балконами во всю длину этажей и рядом мощных телескопов на крыше, наверняка для наблюдения за куполом Величайшего Пузыря Мира Хертля.

Обойдя отель, я нашел служебный вход и проделал немалый путь по коридору, прежде чем наткнулся на стройную мулатку, которая сообщила мне, где я могу найти Майка Скиннера, и, ни о чем не спрашивая, ушла. Всю дорогу до репетиционного зала я размышлял, смог ли бы я прожить, работая горничной. Мне не хватило нескольких метров, чтобы прийти к каким-либо выводам. Толкнув дверь, я вошел в зал.

Я знал, что это он. Он полулежал в кресле, окруженный несколькими кубиками аппаратуры, в стереонаушниках, покачиваясь в ритме неслышимой для меня музыки. Потянув носом, я не ощутил запаха травки, что противоречило моим представлениям о музыкантах. Я подошел ближе, чтобы толкнуть заслушавшегося ударника, но, заметив, что глаза Скиннера открыты, лишь подвигал несколько раз челюстью. Видимо, он понял, поскольку щелчком пульта выключил аппаратуру, а затем, садясь, движением головы сбросил наушники.

— Майк Скиннер, я полагаю?

— Да, мистер Стэнли.

Каждый звук, доносившийся из его горла, сопровождался легким шуршанием, словно кто-то шаркал ногами, ходя по дну бассейна. С такой хрипотцой он мог бы быть неплохим исполнителем старых блюзов.

— Вы знакомы с Бонни Ле Фей? — Я достал пачку сигарет и протянул ему. Он взял одну, подождал огня и лишь затем кивнул, ожидая дальнейших вопросов. — Не знаете, где можно ее найти?

— Нет.

— А вы с ней увидитесь в ближайшее время?

— Нет.

Диалог не выглядел чересчур оживленным. Я выпустил струю дыма в потолок.

— Сегодня я нашел эту подвеску. — Я достал из кармана золотую безделушку и показал Майку: — Это ее?

— Угу.

— Хочу ей вернуть, но она уехала из гостиницы.

— Кто вы, Стэнли? — спросил он, отцепляясь от нескольких проводов.

— Прошу. — Я достал из кармана лицензию и показал ему. — Бонни меня никоим образом не интересует, я встретил ее совершенно случайно в этом вашем кратере. Я хотел бы только отдать ей подвеску, или вы ей отдайте. — Я пожал плечами.

Он встал, присел на усеянный клавишами пульт, держа сигарету во рту и слегка наклонив голову, чтобы дым не попадал в глаза, и некоторое время размышлял, скрестив руки на груди.

— Что она делала в кратере?

— Она была там по делу — совершала самоубийство.

Он кивнул и открыл рот, но в то же мгновение раздался мелодичный гонг, пробежав по всему ряду громкоговорителей.

— Можете подождать пять минут? Мне нужно доиграть партию ударных для сегодняшнего выступления.

Когда я кивнул, он показал на большое кресло несколько в стороне, а сам, уже не обращая на меня внимания, сел в свое и повернулся к пульту. Клавиш, кнопок, потенциометров хватило бы для кабины лунного челнока. Я опустился в кресло. Скиннер некоторое время манипулировал какими-то ручками и движками. Пульт осветился. Меня так и подмывало начать предстартовый отсчет, но тут из полутора десятков колонок полилась музыка. Скиннер немного посидел неподвижно, затем осторожно передвинул кресло и положил пальцы на клавиатуру ударных. Он пошевелил ими, и к мягкой, гармоничной мелодии добавилось несколько звуков, отмечавших ритм. Не знаю почему, но я был настроен скорее скептически в отношении Майка и его способностей, однако теперь мне за четверть минуты пришлось пересмотреть свои взгляды. Он великолепно подчеркивал колышущийся, певучий ритм, извлекал из клавиатуры собственную мелодию, идеально вплетавшуюся в записанную ранее. Композиция завершалась его полуминутной бравурной сольной партией. Я был полон восхищения, о чем ему и сказал, когда он отодвинулся от клавиатуры и повернулся ко мне. Он поблагодарил кивком.

— До сих пор мне казалось, что клавишные ударные — это просто инструмент для ленивых музыкантов, — добавил я.

Похоже, он понял, что я вовсе не собираюсь ему льстить, поскольку неожиданно широко улыбнулся и сказал:

— Если дашь еще сигарету, докажу тебе, что кое в чем ты ошибаешься.