Табак и звезды

Женщина послушно повернулась по направлению к своему месту жительства – маленькой каморке из бывшей камеры – и скрылась за углом. Вадим выдохнул – теперь только добраться до подвала Марка. Улица сверкала солнечным днем, чирикали птички – и Вадиму все это казалось еще более прекрасным потому, что его не поймали.

Членов Сопротивления с каждым днем становилось все больше, а протезов, висящих на стенах в подвале, становилось все меньше.

– Перестали закупать новые, – объяснил Марк, собрав все морщины на лбу. – Все деньги уходят на снабжение нашей миссии.

Свое дело Вадим сделал. Первый этап подходил к кульминации – оставалось только ждать. По дороге домой он захватил новую бутылку виски, прикупил сигарет и сел за рукопись:

Я вспоминаю зиму –

те тихие скрипы вечерних сигаретных прогулок,

когда никто из нас не знал, куда все это

приведет.

Ведь мы просто собирали смешные

вечерние

истории

друг перед другом,

снег равномерно опускался в свете теплых фонарей,

но грели нас в то время отнюдь не фонари.

Мы вспоминали наше детство,

наши неумелые попытки любить или чувствовать жизнь.

Смысл для нас был на расстоянии вытянутого бокала или рюмки,

а на то, что люди называли смыслом

тогда, мы плевали.

Теперь все менялось,

теперь все было наоборот,

мы сами были теми людьми,

которые называют смыслом все,

что им попадется под руку –

и не самое ли это правильное?

Ведь истина скрывается в улыбке прохожего,

она прячется в продавце, завышающем цены,

в маме, протягивающей соску,

в дедушке, читающем сказки перед сном,

хотя у самого куча неотложных дел –

они располагаются на верстаке

и в коробке с инструментами.

План прошел полностью так, как и задумывался. Знакомые Марка усовершенствовали генератор электромагнитного излучения, усилив его и расширив диапазон частот.

В понедельник Вадим спустился в подвал, там его встретила Катя. Вадим все еще не понимал чувства, испытываемые к ней. Она все еще была для него такая же далекая, какой была в тот первый день, когда он услышал из темноты ее милый голос. Однако что-то в ней бесконечно его притягивало – ее внутренняя сила, ее способность направлять все внимание на решение одной задачи, ее концентрация и воля к жизни, к свободе. Иногда Вадим заглядывал в глаза Кати, чтобы понять, какие чувства она испытывает по отношению к нему. Но ничего, кроме боевого рвения, там не было.

– Все люди из Сопротивления Города готовы. Первый этап, – сказала Катя, – пока все коммуникации в Городе будут отключены, каждый человек из Сопротивления, закрепленный за определенным членом Золотой Сотни, уничтожит свою цель.

Все цели располагались в одном городе – это было на руку.

– Вы убьете всех эти людей? Но я думал…

– Не разбив яиц, омлета не сделаешь, – съехидничал Марк.

– Так точно, – Катя кивнула. – Ты ведь сам понимаешь, что требуется идти на жертвы… Тем более это те люди, которые всем своим существованием поддерживают существующий режим.

Вадим снова заглянул в Катины глаза. И на секунду он увидел там проблеск какого-то чувства. Чувства, которое не опишешь словами. Некую нежность по отношению к нему, некое снисхождение – но не жалость. Что-то, чем можно было делиться друг с другом, обмениваться, наслаждаться… Но чувство это пропало так же быстро, как и появилось.

– Второй этап, – продолжала Катя, – очистка цифровой памяти.

Общая Россия перехватывала иностранный интернет – внутренняя сеть была железным занавесом. Информация контролировалась, неугодные режиму сайты или пользователи блокировались. Этой системой решило воспользоваться Сопротивление. Если разом отключить все устройства полученной в “Белом лебеде” глушилкой, а затем, пока вся система дремлет, загрузить вирус, можно будет получить доступ ко всему массиву данных всей страны. Ведь до тех пор, пока государство ограничивает сеть железным занавесом, и будет возможность взломать всю систему разом.