Табельный выстрел

Но неожиданно Заводчанин заявился сам. Теплым вечерочком. И как положено — с бутылкой водки и закусью. Мол, хватит прошлым жить, надо о будущем думать, за это стоит выпить.

Выпили. Подлакировали пивом — очень хорошо так пошло.

Братья друг другу за спиной Заводчанина рожи строили — мол, когда гостя пора будет глушить. Топориком надо, потому что парень здоровый, может от удавки и отбиться. А против топорика еще никому выстоять не удалось.

За этими мыслями раздавили бутылку водки и жбан пива. Братья вытащили еще одну, заначенную «беленькую». Веселье продолжилось.

Когда братья вышли во двор, оставив гостя одного, Таксист спросил:

— Ну чего?

— А чего? — переспросил Куркуль.

— С Заводчанином чего? Как мочить будем?

Тут Куркулю мысли в голову полезли разные неудобные — а как труп вытаскивать из дома? А где его так спрятать, чтоб не нашли? Да и Заводчанин не простофиля, мог кому-то сказать, что к ним идет. И менты сюда с обыском заявятся. И ведь много чего найти могут. Да и вообще — вон гость бутылку притащил. Парень-то, по большому счету, свой. Даже жалко как-то его стало. Ведь не факт, что он всех продаст.

Да и претила сейчас Куркулю мысль о мокрухе. Если сразу после убийства энергия прям перла, хотелось весь мир порвать в клочья, то постепенно навалилась апатия, когда ничего уже и не хочется и движешься, поскольку это положено. И еще денег мало…

В общем, грех в таком состоянии кого-то убивать. Тем более кореша.

— А на хрена? — спросил Куркуль.

— Так хотели же, — растерялся младший Калюжный.

— Ну и перехотели. Пусть живет. Он как бы свой.

— Не, ну ты старшой, я тебя слушаю. Я согласен. Тоже не очень-то и хотелось.

Вечер прошел мирно. Даже драться ни с кем не пришлось. Заводчанин был немножко взвинчен, что вполне объяснимо. Из всей компании денег он хотел больше всех. Он на них был помешан, так же как и на вещах. Вот и в застолье весь его разговор — гДе чего за сколько купить можно и как чего достать. И весь вечер долбил — когда будет дело инкассаторов?

На свои доходы от дела Заводчанин, конечно, сильно обиделся. За сто рублей и неликвидные облигации с драгоценностями мокруху на душу брать — это глупость несусветная. Но так уж получилось. И он смирился с этим. Ради будущих доходов.

Посидели и разошлись вполне мирно. Все довольные собой.

— Это правильно, что его не пришили, — сказал Таксист, когда братья остались одни. — Все-таки кореш. Корешей мочить как-то западло.

— А, — махнул Куркуль. — Кассу возьмем. Перед дележкой его и пришьем.

— Да ладно…

— Все равно он фраер. Там ему и место.

— Ну, ты старшой, тебе виднее…

Глава 33

В обширном зеленом дворе, замкнутом новыми пятиэтажными домами, шла своя активная и насыщенная жизнь. Доносились азартные крики. Выразительный стук футбольного мяча. Жаркие споры. Мальчишки лет от восьми до тринадцати предавались занятию, входящему в обязательные дворовые развлечения, — футболу. На не очень просторной футбольной площадке с изогнутыми штангами, изображающими ворота, кипели нешуточные футбольные страсти. Были и свои зрители — несколько совсем мелких ребят и пара девчонок.

— Я вратарь-гоняла буду! — кричал рыжий мальчишка, которому скучно было стоять в воротах и хотелось тоже погонять мяч.

— Нет таких, — резонно возражали ему,

— На стадионе нет. А во дворе есть, — не менее резонно настаивал он.

Наконец со скрипом утвердили новую должность, после чего футбол лишился львиной доли своих незыблемых правил, и игра понеслась вновь…

Маслов счастливо улыбнулся, глядя на эту суету. Он, как и все его поколение, вырос в таких вот дворах. Или в других, не очень похожих, но суть их была везде одинакова. Его отец часто переезжал из города в город. И как-то всегда Вовка Маслов сразу органично вписывался в эту дворовую жизнь и вскоре становился заводилой, инициатором каких-то идей, иногда весьма дерзких, а то и просто хулиганских.

Эх, русские дворы послевоенной поры. Все, и взрослые, и дети, рвались туда из тесных коммунальных квартир, жили общей жизнью, знали друг о друге все. Двор — это была большая семья. И радиолы, бывало, играли, и танцы были, которых сегодня не встретишь. И всем двором встречали вернувшихся с войны живыми солдат.