Табия

Гарри уже не пытается защититься или отмахнуться. Только лежит, обхватив голову руками, и сильнее стискивает зубы. Эйвери наносит удары методично. С одинаковым интервалом. Это Гарри понимает по количеству капель, успевающих долететь до пола в промежутке между ударами. Семь капель. Эйвери всегда бьёт на восьмую. Потом отступает на два шага, чтобы через несколько секунд опять приблизиться. Он бьёт очень точно, ни разу не попав по лицу. Даже очки ещё не слетели. Хотя сквозь мутные от слёз стёкла уже ничего не видно. Гарри больше не вскрикивает, только глухо стонет после каждого удара.

Он не знает, почему Эйвери вновь избивает его. Это ли имел в виду Риддл, когда просил устроить ему «со всеми удобствами»? Или Эйвери просто не на ком больше сорвать злость? Очередной удар выбивает из головы все связные мысли. Гарри напоминает себе один большой оголённый нерв. Слёз больше не осталось, как и сил на то, чтобы стонать. Ему кажется, что проходит целый час, прежде чем пытка прекращается и резкий щелчок замка возвещает о том, что Эйвери молча покинул камеру. Хотя, наверное, не больше десяти минут.

Гарри с трудом поворачивает голову, чтобы стащить с себя очки. Оправа падает на пол с громким стуком. Он пытается повернуться, но вспышка боли в спине вынуждает замереть, тихо всхлипнув. Он сворачивается калачиком на сыром холодном полу, закрывает глаза и старается выровнять дыхание. Гарри испытывает огромное облегчение от того, что Эйвери наконец ушёл. Но одна-единственная мысль заставляет его малодушно пожелать, чтобы ублюдок вернулся и завершил своё дело: если его избили до полусмерти в первый же день, то что будет дальше?..

Глава 3. С прибытием, эфенди!

— Эй, ты жив ещё?

Гарри вздрагивает, но не открывает глаз. Ему кажется, что настойчивый голос — всего лишь продолжение ночного кошмара. Однако через несколько секунд он чувствует тяжелую горячую ладонь на плече. Это не видение.

— Поттер, очнись, мать твою!

Тряска усиливается, спина снова начинает болеть. Гарри стонет и приподнимает веки. Без очков всё расплывается, и он скорее чувствует, чем видит, небольшой пузырёк, поднесённый к губам.

— Это привет от профессора Снейпа, — насмешливо произносит некто над головой, а Гарри никак не может узнать обладателя голоса.

Повинуясь настойчивому прикосновению к губам, он открывает рот, и в горло проскальзывает густая горькая жижа. Гарри мужественно глотает зелье, но тут же начинает кашлять.

— Да, гадость редкостная, — весело соглашается визитёр. — Держи. Это вода.

Гарри с трудом протягивает руку и нащупывает металлическую флягу, стискивает её непослушными пальцами и подносит ко рту. Он пьёт жадно, почти захлёбываясь. Капли стекают по подбородку, падая на рубашку. Утолив жажду, он возвращает флягу и пытается подняться. Видимо, только что его напоили обезболивающим, потому что сесть удаётся без проблем. Спина больше не болит, как и бок с рёбрами. Он шарахается от неожиданности, когда чувствует что-то холодное на щеке.

— Спокойно, — фыркает посетитель, и Гарри понимает, что на него всего-навсего надевают очки.

Только после этого ему удаётся окончательно прийти в себя и проморгаться. Очертания камеры обретают чёткость. Гарри поднимает голову и наконец может рассмотреть визитёра как следует.

Перед ним стоит юноша примерно одного с ним возраста. Чёрные брюки и белоснежная рубашка напоминают школьную форму. Рукава закатаны до локтя, на левом предплечье — Метка. Короткие светло-русые волосы слегка вьются, а большие карие глаза смотрят безо всякой злобы и неприязни. Гарри всматривается в открытое знакомое лицо, хмурится и никак не может вспомнить, где мог видеть этого юношу.

Тот тем временем усмехается и протягивает руку, помогая подняться.

— Ты меня, наверное, не помнишь, — говорит он, словно читая его мысли. — Я учился курсом младше в Слизерине.

Гарри с удовольствием потягивается, больше не ощущая боли, и начинает вспоминать этого парня. Кажется, он стал загонщиком в квиддичной команде, когда Гарри учился последний год. Правда, сам он тогда уже не играл — его как раз приняли в Орден Феникса, и стало не до квиддича, — так что на игровом поле им встречаться не доводилось. Вот только имя его он никак не может вспомнить.

— Ну, добро пожаловать, — иронично улыбается парень и протягивает руку снова — для знакомства.

Гарри машинально принимает рукопожатие.

— Я Марк Эйвери.

Гарри резко выдёргивает руку из тёплой сухой ладони и вскидывает голову.

— Эйвери, значит, — сощурившись, произносит он. — Да, с твоим папочкой я тут славно пообщался.

Марк усмехается и пожимает плечами.

— Ну… Работа, знаешь, такая.

— Людей мучить? — мрачно говорит Гарри. — А ты что, пришёл продолжить? — он чертовки рад, что фраза прозвучала не жалко, а с вызовом. Боль ушла, и вновь появилась уверенность в себе.

— Да нет вообще-то, — отвечает Марк с лёгкой обидой. — Я пришёл, чтобы отвести тебя в твою комнату.

Гарри растерянно хлопает глазами: его слова не укладываются в голове.

— В мою комнату? — тупо повторяет он и смотрит на Марка как на сумасшедшего.