Таблетка от старости

– Дима, – сказала она, забирая причитающиеся ей деньги. – Верочка ко мне всегда относилась уважительно. Я себя прислугой никогда не чувствовала, а тут… – Алла Николаевна развела руками. – Ваша Наташа, наверное, из Бэкингемов? Хотя вряд ли. Аристократы, они как Верочка. Людей уважают.

Честно говоря, Дмитрий Иванович растерялся. В отсутствие Веры Алла Николаевна казалась ему спасательным кругом, и ее уход он посчитал чуть ли не предательством.

– Пускай катится, – заявила Ната, когда он пожаловался ей на Аллу Николаевну. – Чего ты боишься, когда полный город негров?

– Каких негров? – не понял Дмитрий Иванович.

– Таких! Чучмеков разных, дешевой рабочей силы.

На следующий день у себя в кабинете Дима обнаружил замысловато татуированную девицу, которая терла его письменный стол сомнительного вида тряпкой.

– Вы кто? – изумился Дмитрий Иванович.

– Зарема, – басом сообщила девица. – Я теперь ваша домработница. Учтите, я не глажу и не стираю. Так что носки ваши вонючие стирайте сами. Я хозяйку предупредила.

– Уходите отсюда немедленно, – взревел Сельдерей и помчался по квартире в поисках Наты. – Убери ее из моего дома, – зарычал он, обнаружив Нату в гостиной за чтением журнала «Финансовый директор». – И будь любезна избавить меня от так называемых «негров»!

Ната подняла на него свои прозрачные глаза, пожала плечами, отшвырнула журнал и не торопясь последовала в кабинет Сельдерея.

Первое время в отсутствие домработницы Дмитрий Иванович сам стирал свои вещи и постельное белье. Постельное белье он не гладил. И так сойдет. Неохота было заморачиваться с гладильной машиной, а вот свои рубашки гладить пришлось научиться. Правда, чтобы упростить это дело Дмитрий Иванович купил себе пару трикотажных хлопчатобумажных свитеров. Их гладить было гораздо проще, а некоторые можно было и вовсе не гладить. В последствие к большой своей радости Дмитрий Иванович обнаружил в доме напротив прачечную и химчистку. Туда он и стал сдавать все, что требовало глажения. Этим он очень гордился. Еще бы! Ведь решил же вопрос самостоятельно и теперь легко обходится без Веры и Аллы Николаевны. Они-то, небось, думали, что погибнет он под гнетом домашнего хозяйства. Как бы не так, не дождутся! Однако со временем Верино белоснежное крахмальное постельное белье вдруг приобрело устойчивый серый цвет и странный запах.

Другой проблемой оказалось то, что Ната готовить не умела и категорически не желала этим заниматься. Но и тут Дмитрий Иванович вышел из положения, потому что ужинали они с Натой в каком-либо из близлежащих ресторанов или заказывали там же еду на дом. Конечно, еда была не такой вкусной и полезной, как у Веры, но все-таки лучше, чем полуфабрикаты приготовленные Натой. За ужином Ната обычно с воодушевлением рассказывала о своих производственных проблемах, а вот дела Дмитрия Ивановича ее ни капельки не интересовали. И на фоне сыплющихся на его бедный мозг шибко умных терминов про волатильность Дмитрий Иванович Жеребов вдруг начал тосковать по простецким рассказам о стиральном порошке и розмарине. А кроме того великолепная квартира, гордость Веры и Сельдерея, постепенно покрывалась слоем пыли и грязи. Сначала Дмитрий Иванович этого не замечал, а потом как-то зашел в гостиную, освещенную закатным солнцем, и ахнул. Пыль лежала повсюду, стеклянные поверхности были заляпаны отпечатками пальцев, а пол…. И уважаемый коммерсант, богатый человек, Дмитрий Иванович Жеребов скинул с себя костюм, отыскал в гардеробной моющие средства Аллы Николаевны и начал мыть и тереть свою огромную жилплощадь. В спальне его прихватил радикулит. Хорошо, что в спальне. Дмитрий Иванович встал на четвереньки, лег животом на кровать и заплакал. Тогда он впервые задумался о том, что молодая женщина совершенно не обязательно является таблеткой от старости.