Таблетки для рыжего кота

Похоже, преподобный закруглялся. Хор стал готовиться к исполнению следующего номера. «Мост через бурную реку» мы уже сподобились услышать. Перебирая карточки с заметками, чтобы освежить в памяти то, что я собиралась сказать про Оуэна, я одновременно гадала, что же хор исполнит дальше. Я понятия не имела, какая музыка нравилась Оуэну. Мне вспомнилось, что однажды он упомянул Майкла Болтона, и я невольно поежилась. Том покосился на меня, потом многозначительно кивнул в сторону миссис Эллингтон и сказал тоном знатока:

— Если она будет и дальше продолжать в том же духе, то придется выносить ее на руках.

Заверив нас всех еще раз, что доктор Витч пребывает на Небесах (обиталище получше, чем однокомнатная квартира, в которой он жил), преподобный Марк покинул трибуну, вытирая лоб носовым платком. Полы стихаря развевались позади него. Когда он проходил мимо Маффи, она улыбнулась ему тридцатидвухзубой улыбкой «Мисс Америка». Преподобный улыбнулся в ответ, но не так широко.

Когда его взгляд упал на меня, улыбка преподобного сморщилась, а потом и совсем исчезла. Пожалуй, взгляд, который он на меня бросил, можно назвать… в общем, убийственным.

Да, преподобный Марк не особенно меня любит.

Он так засмотрелся на меня этим убийственным взглядом, что чуть не налетел на доктора Джессапа, который шел к трибуне. Доктор Джессап пожал преподобному руку, а тот пробормотал несколько слов и покровительственно положил руку на плечо главы отдела размещения.

Это короткое затишье дало мне возможность оглядеть недавно переименованный (по причинам, которые лучше не упоминать) спортзал спортивного центра Нью-Йорк-колледжа. Все складные стулья и почти все скамейки болельщиков были заняты. Заняты людьми, которые Оуэна не знали. Людьми, которые пришли только затем, чтобы поглазеть на поминальную службу по убитому. Пол зала был весь в цветах… Кроме участниц хора и помощников директора резиденции (которых Том в приказном порядке заставил явиться, объявив, что те, кто не придет, будут отрабатывать дополнительные часы на ресепшн), студентов в зале не было.

Кроме одного. Нет, двух. Я увидела их наверху, на скамейке для болельщиков. Джейми и Гевин. Они сидели, держась за руки. И, если уж быть точной, в данный момент целовались.

Но все-таки они были здесь, и не потому, что их кто-то заставил, а из уважения к покойному.

У меня выступили слезы на глазах. Да что со мной происходит? Чтобы я так расчувствовалась из-за жертвы убийства, которое произошло в моем здании? Не скажу, что таких жертв было много. А этот конкретный убитый мне даже не нравился. Доктор Джессап кашлянул в микрофон, и я повернулась лицом к трибуне. Глава отдела размещения поблагодарил преподобного Марка за прекрасную речь и объявил, что с сегодняшнего дня библиотека Фишер-холла будет называться библиотекой имени Оуэна Леонарда Витча. Гравированная табличка уже изготавливается, и как только будет готова, состоится торжественная церемония ее установки.

Это объявление было встречено аплодисментами. Когда они смолкли, доктор Джессап попросил, чтобы пожертвования на библиотеку имени Оуэна Леонарда Витча присылали в административный офис Фишер-холла.

Здорово. Теперь мне помимо всего прочего придется регистрировать чеки. Доктор Джессап добавил, что с шести до половины седьмого на основном этаже спортивного центра, напротив зала для фитнеса, для желающих будут сервированы прохладительные напитки.

Тут нас всех почти испугал хор — девушки рьяно принялись исполнять песню из мюзикла «Волосы» в какой-то духовной интерпретации. И дело не только в том, что они запели «Доброе утро, звездный свет» — песню, которую никто не ожидал услышать на поминальной службе, дело в том, что такую песню не ожидаешь услышать вообще нигде. Однако обе миссис Витч, похоже, остались довольны, так же как и миссис Эллингтон. Все трое промокали глаза платочками. Даже миссис Витч-старшая почти проснулась и стала громко спрашивать: «Уже кончилось? Уже кончилось?»

К сожалению, песня скоро закончилась, доктор Джессап вернулся к микрофону и объявил:

— А сейчас слово предоставляется человеку, с которым доктор Витч, работая в нашем кампусе, взаимодействовал теснее всего, — помощнице директора Фишер-холла, нашей Хизер Уэллс. Она скажет вам несколько слов. Хизер?

Мое сердце, которое с тех пор, как Купер уехал, билось более или менее нормально, куда-то ухнуло. Когда я пела, у меня никогда не бывало страха перед сценой. В конце концов, всегда можно спрятаться за песней. Но публичное выступление с речью — это совсем другое дело. Честное слово, по мне, лучше болтаться на тросе лифта или иметь дело с сумасшедшим президентом студенческого братства, чем подняться на сцену и выступить перед таким количеством народа.

Я схватила свои заметки и попыталась побороть страх. Напутствие Тома: «Ты справишься!» меня ничуть не успокоило. Также, как и шепот Маффи: «Только представь их всех в одних трусах!» Такие вещи хорошо работают в кино, но в реальной жизни — не очень.

Я пошла к трибуне, больше всего на свете жалея о том, что не заехала домой переодеться.