Таблеточку, Ваше Темнейшество?

— Почти ничего, вот только одна странность все же была. Все, кто проходил мимо нашего дома, почему-то не только не приближались, но даже и не смотрели. Может, конкуренты? — задумчиво сказал Мик.

— И обходили аптеку стороной, — добавил Най, скривившись. — На проделки конкурентов не похоже.

— А на что похоже?

— На то, что наш дом прокляли.

Я вздрогнула. Стыдно признаться, но всякая подобная мистика меня… пугала. И хотя я понимала, что в реальности ее не существует… Так, стоп. В моем прошлом мире, возможно, ничего такого и не было, но здесь-то даже магия была!

— П-проклятье? — неуверенно сказала я.

— Он шутит, никакого проклятья на доме быть не может, — фыркнул Мик. — Всем известно, что нельзя проклясть предметы. Только людей.

Э, вот именно последнего уточнения мне до полного счастья не хватало.

— Здорово, — не удержалась я от кривой улыбки.

— Они запрещены, — заметил Мик, а потом посмотрел на меня настороженно и сказал: — Сестрен, а ты чего так побледнела? Неужели проклятий боишься?

— Там нечего бояться, — заверил меня Най. — Если тебя проклянут, то ты даже не почувствуешь, пока не умрешь. Это не больно.

Я не знаю, что у меня за выражение на лице было, но Шорсейн непривычно строго рявкнул (взмявкнул? Взрыкнул? Странный такой звук):

— Давайте не будем пугать Лерию, а то она в обморок упадет!

Вот это он точно угадал. Меня аж подташнивать стало от нервов и страха, поэтому я без капли стеснения подтвердила:

— Упаду. Потом ловите.

— Ну, Шорсейн словит, — уверенно заявил Най. — Он же оборотень, а у них реакция ого-го какая, да и рядом стоит…

— Я не буду ловить, — сказал Шорсейн, испуганно глядя на меня. — Мне потом Рэйвен как словит, как словит! И по голове, и по хвосту, и по ушам, и до вызова на дуэль. А тут… падать недалеко, пол мягкий, вон шторка плотненькая на окне — как раз успею под Лерию подкинуть.

Падать в обморок мне расхотелось. А комментировать слов Шорсейна — и подавно. Что за глупости он тут рассказывает? Рэйвен абсолютно не ревнив, к тому же, как наедине (ну, почти) с Шорсейном оставить на несколько дней — так пожалуйста, а как словить — так ревность? Пф-ф-ф, кажется, Шорсейн либо слишком мнителен, либо у него человекофобия. И навряд ли последнее, иначе бы я не застала бы пару раз картины, когда Ная сидела на шее у оборотня. В прямом смысле слова.

— Ладно, если дом не проклят, я не проклята, то давайте пока чуть отдохнем, перекусим. И посмотрим, что будет завтра, — предложила я. — Все согласны?

— Я не согласен, — тут же возразил Мик. — Сейчас еще не поздно, многие лавки открыты, особенно те, где еда продается. Я пойду прогуляюсь, соберу сплетни, разузнаю, что к чему.

Что ж, хорошая и здравая мысль, если бы не одно но: в Мике легко распознать приезжего. Темные и светлые пусть и одевались похоже по фасону, но разница была как в ткани, так и способах ношения одежды. Все штаны светлые носили поверх обуви, а вот у темных было принято заправлять штанины в обувь. Мик в своей обычной одежде мигом себя выдаст, а при чужом болтать не станут. Более того, Мик выглядел почти как взрослый, а потому, если он куда-то не туда случайно вмешается, то может и пострадать. Светлые хоть и жестокие гады, но они знали, что Мик еще подросток, а потому сдерживались. А вот темные…

Собственно, эти доводы я изложила Мику, который со мной согласился. Почти согласился. Видела я в его глазах этот хитрый огонек, подсказывающий, что есть у него какой-то план, определенно есть. Спросить об этом плане я не успела, потому что в дверь постучали:

— Кто там? — спросила я, чуть усмехнувшись.

— Я, — спокойно сказал Рэйвен, чей голос показался мне пусть и уставшим, но весьма радостным.

— Ваше Темнейшество! — Шорсейн обрадовался не на шутку.

Если бы я не стояла около двери и не открывала ее, боюсь, оборотень бы уже бросился снимать ее с петель.

— Как вы тут? — спросил Рэйвен, проходя в дом.

Дорожный плащ весь в пыли, да и обувь весьма потрепанного вида — Рэйвен точно не в башне своей сидел. Зато предположительно дальняя поездка отлично объяснила мне его отсутствие. И даже чуть согрело тщеславное девичье сердечко, в котором уже появилось небольшое (пока) место для одного великолепного мужчины, — причина, по которой это Темнейшество сюда и носа не навернуло, оказалась тривиальной.

— Лерия, с открытием аптеки, — улыбнулся Рэйвен, даже не дожидаясь ответа на свой предыдущий вопрос. — Шорсейн, надеюсь, ты со всем справился. Най и Ная. Вы, кажется, умудрились не замучить Шорсейна до смерти, спасибо. Мик, можно тебя на пару слов?

Рэйвен говорил дружелюбно, тепло, словно мы знали друг друга много-много лет. Да и детям его внимание понравилось. И даже настороженность Мика, который послушно подошел к Рэйвену, куда-то ушла. Ну, это зря Мик не насторожился.

— Какая пара слов? — спросил подросток, когда подошел поближе к Рэйвену.

Тот панибратски закинул руку ему на плечо и, улыбнувшись не хуже чеширского кота, сказал:

— Специальная пара слов! Должен же я со своей кровинушкой, со своим сыном давно утерянным поздороваться отдельно?