Таблицы неделимости 2

Двое охранников оттащили, потерявшего сознание, циклопа к его странному напарнику. У Драков создалось предвзятое мнение к мутантам, они до меня даже касаться боялись. Я это заметил. Я не знал, что подчинённые получили втык от командира корабля, за то, что притащили эту гадость с планеты (это он меня ввиду имел, урод), мне очень не нравилось, когда бьют по лицу вонючим унтом, находящимся на кривой, волосатой ноге, поэтому я всеми своими умениями пытался поддержать их непомерную брезгливость. Но, наверное, перестарался, не рассчитал воздействие, и вместо лёгкой, слегка зудящей сыпи, у командира корабля и всей команды, появились нестерпимые разрываемые мозг, от раздражения, тропические язвы по всему телу. Вместо птичьего языка корабль наполнился звериными стонами. Командир так обрабатывал своё тело, что постороннему показалось бы, что он без применения ножа, пытается снять с себя шкуру. Из последних сил, разбрасывая ошметки кожи с прилипшими волосами, командир приказал выкинуть нас, к чёртовой матери. Они просто раскрыли люк, и мы вывалились грудой мусора на голову каких-то длинноволосых созданий с мордами цвета раздавленного апельсина.

– Японские макаки,– подумал я, перед тем, как потерять сознание.

Вскоре я пришёл в себя, корабль Драков висел над головой, всем своим видом издеваясь над нашей беспомощностью. Тогда я им пожелал Скыра. Кто не знает, что это такое, лучше не спрашивайте. Но по пируэтам, которые стал вытворять этот корабль в околопланетном пространстве, я понял, что моё пожелание исполнилось и Скыр достиг цели. Так мы оказались на планете обезьян – любимом месте для охоты, у местного олигархата, на планете мартышек (я, видимо ошибся с определением вида обезьян), это была граница империи драков. С недавних времён эта планета, и стала местом нашей ссылки. Когда мы столкнулись с этими дикими аборигенами поближе, честное слово, мне тоже захотелось закукарекать, но я сдержался – неправильно поймут! Эта шушера ухитрилась спереть, утащить, изорвать всю нашу одежду. Толстяка, то и дело, хватали то за уши, то за волосы. Проснулся я от того, что кто-то гладит меня по голове и говорит так нежно и ласково:

– Уродик! Проснись.

Нет, мои глаза меня не обманули, клянусь своей лысиной, на ветке рядом со мной сидела женщина, совершенно голая. Я ущипнул себя за ягодицу, но промазал, щипок показался мне ещё больней – это была не галлюцинация, не сон и не плод сексуальных фантазий, это действительно была голая женщина, когда она повернулась медленно, плавно, не сбивая утреннюю росу с пружинящего от движения, бюста, разворачивая слегка пленительные чресла, я увидел её единственный красивый глаз, обрамлённый целой вереницей сверкающих на свете взошедшей звезды, ресниц. Во взгляде этой чарующей незнакомки можно было утонуть. Сердце выбивало уже не дробь, а прямую линию, закрученную в узел, которая не могла угнаться за зигзагами моих мыслей, Рядом, кто-то осторожно закашлялся, напоминая о своём присутствии, я совсем потерялся во времени и в пространстве, забыл и про толстяка, и про то, где мы находимся и как здесь очутились. Толстяк стоял под веткой и перебирался с ноги на ногу. Он был голый, смог закрыться какими-то крупными листьями, соорудив вокруг талии, что-то, наподобие набедренной повязки. Когда я повернулся:

– Чтоб я сдох! Передо мной сидела Урия.