Таблоид - Учебник желтой журналистики

После того как барышня спилась и умерла, в ее кабинете были найдены сотни пудовых мешков с нераспечатанными конвертами.

На мои материалы отклики приходили постоянно. После выхода статьи о Мальтийском Ордене я получил письмо от девяностолетней старушки, желавшей завещать мальтийцам трехкомнатную квартиру.

После выхода статьи о панк-роке мне была прислана красивая грамота, объявлявшая, что я принят почетным членом в панк-клуб города Якутска. Вы могли представить, что даже в Якутске существуют панк-клубы?

Прекрасно помню и самое первое письмо, присланное мне читателями. Оно касалось следующего материала:

Что среднестатистический русский знает о таком заведении, как тюрьма?

Если перед вами не растатуированный профессионал этого дела, то вспомнится ему что-нибудь из «Архипелага ГУЛАГ»… и кино недавно американское по телеку показывали… плюс припев из блатной песни.

В ста случаях из ста это все.

Прочтите материал, который я вам предлагаю. Обещаю: после этого вы перестанете быть среднестатистическим простофилей.

Тюрьмы могут быть такими же достопримечательностями городов, как картинные галереи или королевские дворцы.

В Сан-Франциско тюрьму «Алькатрас», в которой когда-то сидел Аль Капоне, а недавно был снят блокбастер «Скала» с Ником Кейджем в главной роли, за год посещает в два раза больше экскурсантов, чем музей «Метропоiлитен» в Нью-Йорке.

Еще больше народу желает потаращиться на лондонский Тауэр.

Во время реконструкции этой самой известной тюрьмы планеты в 1963 году строители вскрыли пол в тюремной часовне святого Петра. Под каменными плитами обнаружилось аж 27 безголовых скелетов в камзолах XVI века.

У нас в стране главной достопримечательностью такого рода всегда была петербургская Петропавловская крепость. Между прочим, за последние 200 лет сбежать отсюда удалось лишь одному заключенному – князю Петру Кропоткину.

Для сравнения: из американской тюрьмы Синг-Синг, имеющей высший индекс надежности, только за полвека убежали аж семеро зэков.

Сегодня Северная Столица не тянет на звание столицы колымского края. Однако если вам выпадет жребий сесть, то будьте уверены – место для вас найдут. Правда, в таком случае приготовиться следует не только к тесноте, но, пожалуй, и к обиде.

Путь за решетку начинается, как известно, с задержания и помещения в следственный изолятор (СИЗО). В Петербурге таких изоляторов шесть.

Один женский, один для несовершеннолетних. Один для кассационников – уже осужденных людей, ждущих пересмотра своего дела. И три мужских, самый знаменитый из которых СИЗО № 1. В просторечии – «Кресты». Самый большой СИЗО России и Европы.

При строительстве «Кресты» были рассчитаны на три тысячи посадочных мест. Сегодня одних только «лишних» подследственных в нем содержится девять тысяч человек.

После того как приговор вынесен, человек переезжает из изолятора в колонию. Что такое колония? Колония – это огороженная территория, внутри которой имеется все, что понадобится заключенному в течение ближайших лет заключения.

В Петербурге и пригородах колоний имеется семь. Четыре общего режима, одна строгого и по одной для женщин и малолетних.

Для тех, кто твердо встал на путь исправления, имеется свободное поселение. Здесь ходят в гражданской одежде и иногда даже живут вместе с семьями.

Я был уверен, что зону узнаю издалека. Хотя бы по вышкам с пулеметами и часовыми.

Оказалось, нет, не узнал.

Да и как ее узнаешь? Выходите из метро «Ладожская». Огибаете павильончики с холодным пивом. Переходите железную дорогу. Упираетесь в бетонный забор. Все.

Снаружи зона напоминает не слишком активно функционирующую фабрику. Однако перед вами самая настоящая зона. Под номером семь.

Еще десять лет назад «семерка» считалась зоной воровской и беспредельной. Сидеть здесь боялись.

Меня и фотографа в подведомственное учреждение на «Волге» подбросил офицер ГУИН – Главного управления исполнения наказаний. Он рассказывал:

– Ползоны было воров. Остальные – бомжи, которые специально садились, чтобы хоть как-то перезимовать. Вонь! Беспорядок! Контингент – пальцы веером! Потом мы за «семерку» крепко взялись. Сейчас здесь можно жить и заключенным, и всем окружающим.

Я не стал уточнять, что подразумевается под «крепко взялись». Офицер позвонил в звонок рядом с воротами.

Мы прошли в выложенный кафелем предбанничек КПП. За ограждением надрывались овчарки. Офицер пояснил:

– Человека почуяли!

– Поднимите голову! Выше! Выше, я не вижу!

Дама-контролер долго сверяла мое лицо с фотографией в паспорте. На лице дамы расползался симпатичный малиновый шрам. Разобравшись со мной, она взялась за фотографа:

– Вас предупреждали, что ни в коем случае нельзя фотографировать охранные сооружения?

Я спросил у офицера сопровождения, правда ли, что зэки спят и видят, как бы сбежать из зоны?

– Понятия не имею, о чем мечтают зэки во сне. А побеги у нас – события экстраординарные. Да и те, что случаются, совсем не так романтичны, как в кино про Железную Маску.