Табор уходит

 Ну, пусть будет Евзиклахрист, — сказал Жукарский, любивший все грозное и непонятное.

 Нет, — возразила романтичная Семеновская, — давай лучше Ромен…

 Католической ересью попахивает, — возразил Жукарский.

 Тогда пусть… ну я не знаю, ну пусть Давид, — сказала Юдовитчь.

 Жидовской ересью попахивает, — сказал Жукарский непреклонно.

 Верно, — ожесточенно кивнула Юдовитчь, вспомнив хамский отказ в израильском посольстве, — не всем им на наших горбах ездить, кровососам…

 Тогда давай Автандил, — предложил Жукарский.

 Лучше Альберт, — сказала Юля.

 Аввакум!

 Альберт!

 Евграф!

 Владлен!

 Захар!

 Райольд!

Получалось как–то не так. Парочка задумалась. Наконец, Жукарский сказал:

 Давай Ионом назовем…

 Как–то это чересчур… по–молдавски, — поморщилась Семеновская.

 Так в Молдавии и живем, — напомнил Жукарский.

 Ладно, — сказала Юдовитчь, — бери своего Иона, вешай на палочку, и пошли собирать крестный ход.

… спустя каких–то несколько часов за Жукарским и Юдовитчь, шедших с иконкой святого Иона, умершего позавчера от «итальянки» в районе Ботанике, и спустя сутки взятым на небо за то, что он вел благочестивый образ жизни, плелась процессия человек в сто. Конечно, десять здоровых, присоединившихся к ней, спустя час шествия были уже заражены «итальянкой»…

 Сама говорю вам, — тихо бубнила Юля, закутавшаяся в платочек, — добрые люди сказывали, что Иона с того Света Господь отпустил на денек, чтобы нам, грешным, поведал, яко убоитися и спаститися…

 Добрый люд, становись под знамена хода нашего! — покрикивал Жукарский.

Время от времени сопровождающий из цыган потряхивал бубном, люди бросали куски еды в мешок, и процессия набирала обороты. Неприятности возникли дважды. Первый раз, когда на процессию наехал было вооруженный отряд священников Молдавской Митрополии, но за половину собранного позволил продолжать шествие, только попа в колонну выделил. Второй — когда процессию остановил правительственный патруль. С ними дело улаживала Юдовитчь, намекнувшая на особое правительственное задание. А также пояснив всю пользу ситуации, когда гнев народной массы направлен не на бюрократический режим, а на необъяснимые силы природы, тем самым, пережитки антропоморфизма сыграют сво…

Выслушав объяснения, состоящие на три четверти из непонятных ему слов, офицер решил не связываться и пропустил православных отмаливать столицу у «итальянки» дальше. Единственное, запретил идти по проезжей части дороги.

 Люд добрый, православный, — покрикивал время от времени Жукарский, запуская руку в мешок, чтобы вытащить чего поесть, — святой Иона утешением нам служит.

 Своими глазыньками видела, — бормотала Юдовитчь, покачивая головой, — яко убоиши спуститися в огненной колеснице ако надысь ить итить…

 Люд добрый, освящай еду свою грешную в мешочке самого Иона Святого великомученика! — кричал Жукарский.

 Индо заубояши прийдя на житие яко поименно к лику Яво… — говорила Юля, нервно оглядываясь на Жукарского, потому что обладала не очень богатым запасом слов, стилизованных под церковнославянские.

 Азмь есмь… — тянула время она.

 Скнипа, — шепотом подсказал не лишенный чувства юмора, когда это не касалось его самого, Жукарский.

 Аз есмь скнипа поелику убояше, — продолжала Юля стращать народ.

Те же не понимали в ее словах ничего, кроме того, что был святой человек Иона, болел «итальянкой» да помер, но был взят на небо. И его фотография и личные вещи защищают вещи и еду и не допускают до них болезнь. Поэтому процессия, которую вели Юля и Жукарский, стала довольно многолюдной. Так что, когда Семеновская бочком протиснулась к Жукарскому, вошедшему в образ, чтобы посоветовать закругляться, политолог широко улыбался и явно неверно оценивал ситуацию…

 Какой «смываться»? — спросил он, нездорово блестя глазами.

 Народ идет за нами, за православным политологом и интеллигентной журналисткой, — объяснил он Юле.

 Так может самой судьбой нам предназначено стать Жаннами Дарк?! — спросил он патетически Семеновскую.

 Ты, кретин, помнишь, как она кончила? — спросила Юдовитчь коллегу сквозь зубы.

 Нет, она же жила в 16 веке, — сказал Жукарский.

 В 15‑м, — сказала начитанная Юля, которая закончила школу еще в советские времена, чего ужасно стыдилась, так как скрывала возраст.

 Тем более, — сказал Жукарский.

 Слазь, — сказала Юля.

 Не слезу, — упрямо сказал Жукарский, которого уже несли на носилках.

 Ночевать лагерем станем, — сказал он мечтательно.

 А под утро народ к нам со всей страны стечется, — воздел он очи небу.

 И станем мы Силой, — улыбнулся политолог Жукарский, — Богу угодной…

 Ну а дальше? — спросила Юля.

 Пить будем, гулять будем! — воинственно сказал Жукарский.

 Украину за неделю накатом возьмем, Белоруссию потом покорим, затем Русь освободим от засилья жидов нечестивых, — сказал он.

 И восстановим Рим Третий, империю нашу православную, — закончил Жукарский.

 Яша… — сказала грустно Семенова.

 Гм, — сказал Жукарский.