Табор уходит

 Как говорится, — прошептал Плешка, — не совсем точно, зато аутентично!

Аутентично, еще раз подумал с удовольствием заместитель коменданта. Аутентично, аутентично, аутентично. Недурно, подумал он про себя о себе, и пощелкав хлыстом по сапогам, поднял лицо к небу. Скрипнув сапогами, стал спускаться ко дну карьера по специально вырубленной дорожке. Она насчитывала в себе ровно 32 большие ступеньки, каждая из которых была разделена на три маленьких. Именно столько ступенек велел вырубить в лестнице комендант Филат, и офицеры ужасно недоумевали по этому поводу. Недоразумения рассеялись, когда в лагерь с инспекцией прибыл и. о. президента Молдавии Михай Гимпу, и на лестницу постелили ковер, а комендант Филат сказал:

 Тридцать две ступени лестницы, словно тридцать два района нашей солнечной Молдавии…

Сотрудники лагеря понимающе переглядывались, и каждый взгляд говорил, что Филат — да, голова. А уж когда комендант объяснил, что если помножить три маленькие ступени в одной большой на количество больших, и получившая цифра 96 соответствует количеству населенных пунктов нашей маленькой и свободолюбивой республики… Руководство страны осталось очень довольно этой, — как выразилась премьер–министр Марина Лупу — нашей, автохтонной каббалой, не замутненной примесью жидовства и влиянием Москвы. Комендант Филат получил прибавку к жалованию… Комендант выслуживался. Ведь лестница получилась очень неудобной — по уму ступенек в ней следовало сделать сто пять, высчитали офицеры, — и сотрудники администрации чувствовали это на своих ногах каждый день. Хорошо заключенным! Они–то в карьер спускаются по тропке…

 Тридцать две, — считал ступеньки Плешка, поскрипывая.

За ним, придерживая собак, следовала вооруженная охрана, которых в лагере называли «Лучники Штефана» в честь диссидентской группировки, которая в 1982 году боролась против Советской власти в Молдавии. Группировка эта была знаменита тем, что так хорошо замаскировала свою деятельность, что о ее существовании и советская власть, и Молдавия, да и сами члены группировки, узнали только в 1993 году.

 Вот что значит маскировка по–молдавски! — сказал первый президент страны Мирча Снегур, вручая награды «Лучникам Штефана».

На церемонии вручения Снегур, бывший в МССР вторым секретарем ЦК, с удивлением узнал, что тоже состоял в «Лучниках» и благоразумно не стал с этим спорить. С тех пор в Молдавии началась «лучнико» — мания. Детей в школах принимали в «Лучников Штефана», молодожены фотографировали на фоне памятника великого средневекового государя Штефана, в честь лучников которого диссиденты и назвали свою страшно засекреченную группировку… Власти даже подумывали заказать большой каменный лук, и нацепить его на руку памятнику Штефана, который держал простенький и абсолютно не–аутентичный крест. Дальше разговоров дело не пошло, хотя деньги собрали и, конечно же, украли, как в Молдавии и было принято. В Касауцком лагере не стали отставать от модных тенденций, и тоже назвали свою охрану «Лучниками Штефана». Некоторое время, особенно когда лагерем руководил майор Штефан Штепырца, это было настоящей визитной карточкой лагеря. Но майор умер во время первой молдавской эпидемии оспы, и у лагеря появился новый начальник. А «лучники» остались. И, кстати, переживали тайком офицеры, если Кишинев продолжить снабжать лагерь боеприпасами так же плохо, как последние пару лет, охране и правда придется орудовать луками…

Так что первоначальный энтузиазм поугас. К тому же, настырные репортерши с канала «Про-ТВ» выяснили, что «Лучники Штефана» были группой наиболее активных сексотов КГБ, и получили свое название в издевку. Но, чтобы не разрушать государственную легенду, сексотов простили, и каждый год на параде возили на автомобиле мимо рядов полиции и пожарных. А репортерш частью постреляли, а частью прислали сюда, в Касауцы. Заниматься, так сказать, горячим репортажем с киркой в руке…

Плешка оглянулся. Охранники свирепо зыркали глазами, соревнуясь с псами. Двое дюжих парней — что охрана, что псы, — из свежего набора рекрутов, который в целом отличался возмутительно низким уровнем. Каждый второй доходяга с недостаточным весом, а каждый первый — завшивленный или туберкулезный. Каждый третий — вшивый туберкулезник с недостатком веса…

Плешка вздохнул, вспомнив разговор с врачом из призывной комиссии.

 Ну а чего вы хотели, любезнейший майор, — сказал врач, который врачом вовсе не был, но по закону о наследстве получил свое место в призывной комиссии от тестя.

 У нас, знаете, — поделился он государственной тайной, — из десяти призывников девять сифилитики, а один дистрофик.

 Да и тот не стал сифилитиком, — посетовал врач, — лишь потому, что бациллы сифилиса попросту не нашли себе достаточно места в его страдающем от недостатка веса теле.

 Ха–ха! — добавил врач, чтобы Плешка оценил шутку коллеги.

 Ха–ха, — угрюмо ответил Плешка коллеге.