Табу

Эвелина пустилась в пространные объяснения, так и не поднимая больше головы. А видит Бог, Марку дико хотелось снова утонуть в бездонной зелени ее глаз.

– Люди там какие-то злые, нервные. Вечно куда-то спешат и все равно ничего не успевают. Все мчатся сделать, везде торопятся успеть. Все быстрее, быстрее, быстрее. Слишком стремительный темп жизни. Люди не успевают жить здесь и сейчас, наслаждаться настоящим моментом, радоваться самой жизни, выраженной в мелочах. Живут будущим, заглядывают в него, планируют, а как же настоящее? Ведь его тоже надо прочувствовать, прожить, иначе так и не понять вкус самой жизни. Но нет, об этом не задумываются люди, живущие в вечной гонке за успехом, модой, престижем.

Марк чуть нахмурился, глядя на ее склоненную головку. Надо же, он никогда не смотрел на бурлящую жизнь в большом городе с такой стороны. Наоборот, он всегда подпитывался кипящей энергией города, ощущал себя в своей тарелке, находясь в самом центре событий. Он, как выразилась малая, прожигал свою жизнь, беря от нее все, что она могла дать, и даже больше. Он гнался за престижной должностью и уверено лидировал, опережая своих соперников. Он хотел иметь все самое лучшее, начиная от наручных часов и заканчивая дорогой женщиной, и у него это есть.

– Интересно ты рассуждаешь. Тогда в чем, по-твоему, истинный смысл жизни? – кто бы мог подумать: успешный бизнесмен рассуждает о смысле бытия с провинциальной пигалицей.

Она посмотрела на него в упор. Серьезно так. По-взрослому.

– Вырваться из вечного круга сансары и обрести свободу в Шамбале, – и звонко рассмеялась, разрушив таинство изречения. – Да откуда ж я знаю? – все еще смеясь, она поднялась с колен и направилась к нему с полным лукошком ягод. И когда успела насобирать? В свободной руке держала веточку из двух плодов, – для кого-то – покорить все вершины мира сего, – чересчур пафосно возгласила она, отправив в рот одну земляничку, – а для кого-то – наслаждаться вкусом спелых ягод.

Она подошла к нему вплотную и поднесла другую ягоду к его сомкнутым губам. Пристально глядя ей в глаза, он открыл рот и послушно взял плод, чуть коснувшись губами ее пальцев. Глаза в глаза. Секунда. Две. Три. Вдруг Эва поспешно отвернулась, смутившись.

– Мы можем вернуться домой, а можем дойти до реки, если тебе интересно, – пробубнила она.

– Давай, – прочистив горло, ответил Марк. Что давай? Давай домой? Или давай к реке? Эва сама решила и пошла в другую сторону от дома. Марк закурил и мастерски перевел беседу в нейтральное русло. Так они и болтали остаток дня, пока вечерняя мошкара не заела и не погнала их домой.

Вечером Марк увидел все прелести жизни без удобств: и как отец приносил ведра с водой из скважины, и как Эва вручную мыла посуду в рукомойнике, а после сливала грязную воду из ведра в дренаж, и как Ханна ставила в печь тушиться жаркое. И ведь никто не роптал. Все делали с удовольствием. Каждый был на своем месте, а главное – счастлив. Сама атмосфера в доме указывала на это.

Только Оксана со своими замашками никак не вписывалась в эту тихую, скромную обитель. Черты ее безупречно красивого лица искажал неподдельный ужас, по мере понимания, как живут эти по-своему счастливые люди.

Позже, до половины ночи они беседовали с отцом, оставшись наедине. Сидели на крыльце, прямо на ступеньках, теплой безлунной ночью, включив противомоскитные приборы, и разговаривали. Долго, полно, объемно. Говорили обо всем, и обо всех, без утаек и прикрас.

За завтраком, когда Ханна подала ту самую землянику с молоком и сахаром, малая вновь ошарашила Оксану, смутив родителей и порядком развеселив Марка.

– Какие необычные у вас глаза! Они меняют цвет! – с восторгом выдохнула она, всматриваясь в Оксану.

– Это контактные линзы, глупышка. С ними ты можешь придать своим глазам любой оттенок.

– Не знала… – приуныла малая, явно разочарованная.

– Еще узнаешь, – уверенно предсказала Оксана.

«Не с ее глазами», – подумал Марк, решив, что грех прятать такую красоту за искусственным цветом.

Уезжая, он тепло попрощался с отцом и Ханной. Оксана лишь облегченно вздохнула уже в комфортабельной машине тому, что «весь этот кошмар закончился». Марк не обратил внимания на ее хныканье – купит ей побрякушку и она оживет. Последнее, что он запомнил – это искрометные, веселые, самые зеленые глаза в мире…

Глава 4 Наше время

… теперь же в них плескался самый настоящий страх перед будущим без родителей. Эвелина всматривалась в темные глаза брата и не видела там ни поддержки, ни сочувствия. Мощная энергетика силы и уверенности, которые всегда сопровождали его, бурлила в прищуре его глаз. Сухих глаз.