Табу

— Эти разговоры о потребностях, которые нельзя вытерпеть, лапша, которую любят вешать неверные мужики своим женам. Никто от воздержания еще не умер. А ты?

— Что я?

— Дождешься меня?

Она тихо рассмеялась.

— Что мне каких-то пару месяцев, Тимур. Я всю жизнь такого, как ты ждала…. Надо же. как громко у тебя сердце стучит!

В груди после ее слов опять тесно. Того и гляди ребра трескаться начнут, как тонкие сухие ветки. Что со мной? Почему воздуха не хватает? Почему в груди так жжет, словно кипятка хлебнул?

Повернул ее лицом к себе, впился в губы, как будто ее воздух единственное, что может помочь мне выжить. Мягкая, податливая, она ахнула мне в рот. Улыбнулась, скользнув язычком по моим губам.

— Я так боялась, что ты меня прогонишь…

— А я боялся, что ты больше никогда не приедешь…

Обхватил обеими руками, приподнял и усадил на свои колени. Не отпуская рта, кое-как справился с ее пиджаком и отбросил в сторону. Она задрожала под моими ладонями. Стиснула талию коленями.

Фригидная, как же. Секс ей не нужен. Мало кто вспыхивал под моими руками с такой отзывчивостью, как она.

Ледяные пальчики пробрались под одетую по случаю рубашку, пробежались по шее, царапая ноготками.

— Боже, как я хочу тебя… — выдохнула она в мои губы. — Совсем теряю голову рядом с тобой.

— Так бросай все. Божья Коровка, — отзываюсь, пока справляюсь с ее пуговицами. — Оставайся со мной, зачем ждать? Если уже согласился на развод, то все равно его даст. Поедешь со мной, будем в море купаться, в волейбол играть…

Она тихо смеется, пока я целую ее в шею и выгибается, ерзая верхом на мне.

— Ну какой волейбол? Ты рост мой видел? Я под сеткой могу, не нагибаясь ходить.

— Любишь ты на себя наговаривать, Ксеня. Идеальный у тебя рост. Мне подходит. Вся ты мне подходишь, такая, как есть. Перестань твердить о своих минусах. Заруби себе на носу, несовершенства делают нас особенными.

26- 1

Она тяжело дышит, пока я раздеваю ее. Снимаю блузу, одним движением расстегиваю лифчик. Соски у нее аккуратные, темные, и она вся приподнимается, вытягивается, когда я провожу по одному из них языком.

Сколько времени у меня уйдет на то, чтобы доказать ей, что она для меня особенная? Я воспользуюсь каждой минутой. Удивительно, как посвятив всю себя благотворительности, она постоянно забывает о себе. Живет, наплевав на проблемы в браке. На отца, который ее ни во что не ставит. На то, что несчастье вытягивает из нее все силы.

Каждый мой поцелуй на ее теле — это выражение моего восхищения. Я готов боготворить ее, если она позволит. Если она не любит себя, я буду любить ее. Если она будет в моих руках, я найду силы, чтобы дать отпор отцу.

Ее светлая кожа на вкус, как сливочный пломбир. Она стонет, не таясь, изгибаясь, вороша пальцами мои волосы, пока я прикусываю и катаю на языке ее соски.

Это чудесное преображение не перестает меня удивлять. Из холодной глыбы льда под моими губами она превращается в отзывчивую и страстную женщину, которая дразнит меня движениями своих бедер.

Моя кожа после работы на стадионе темнее из-за загара, и пальцы резко выделяются на тонкой талии, когда я веду ниже. К застежке на ее брюках. Короткую молнию нахожу спереди, припускаю ее и впиваюсь ртом в кожу на животе. Веду языком вокруг пупка, и Ксения дрожит крупной дрожью в моих руках.

Протискиваю два пальца под трусики, и она ахает, приподнимается и вращает бедрами мне навстречу. Губами я ловлю ее грудь, наслаждаясь громкими стонами, как вдруг Ксения скатывается с моих колен. Замирает на полу, между разведенных ног, и смотрит расширившимися зрачками снизу-вверх.

— Что ты?…

Не успеваю договорить, потому что она проводит по члену, через ткань, а после дергает на себя ремень и как-то молниеносно расправляется со всей остальной моей одеждой.

Не верю своим глазам.

Похоже, я сам себе завидую, обмирая от предвкушения.

Ксения проводит пальцами по всей длине, по выпуклым венам и мельком облизывает губы, а после вбирает головку в рот.

Охренеть.

Это слишком хорошо, чтобы продержаться долго.

— Ксю, иди ко мне, не надо…

— Просто заткнись, — быстро шепчет она. — Ты понятия не имеешь, сколько я мечтала об этом.

Она?

О минете?!

Желание спорить или разговаривать быстро пропадает, стоит ей снова обхватить мой член губами. С вопросами действительно можно повременить. Откидываю голову назад, ртом хватая воздух, умоляя себя сдержаться. Может, мне удастся, если я не буду смотреть.

Но не смотреть я не могу.

Даже в самых дерзких мечтах я не рассчитывал на то, что сегодня мне откроется этот восхитительный вид.

С голой грудью, между моих разведенных ног и прикрытыми веками, румяная Божья Коровка глухо стонет, как будто сама испытывает ту же лавину эмоций, которая вот- вот накроет меня. Вибрации ее стонов подводят меня к краю, а я слишком давно не касался даже самого себя, чтобы вытерпеть этот марафон.

И когда она поднимает взгляд…

Это становится последней каплей.

Я убираю руки с ее волос, чтобы не принуждать к тому, чего ей делать не хочется. Но Ксени опять удается удивить меня. Прикрыв глаза, она глотает все до последней капли, а