Табу

— Мальчик мой, — выдохнула она, качая головой. — Тебе этого не понять, пока своих детей не заведешь… Поэтому шел бы ты в душ, Тимур. У тебя серьезная игра на носу, а я не хочу портить тебе настроение. После я обязательно расскажу…

— Нет. Сейчас. Ты расскажешь мне обо всем сейчас. За что ты бьешься? Чего я не знаю?

— Очень многого, Тимур. Это долгий и тяжелый разговор, поэтому поверь мне, лучше тебе узнать обо всем позже.

Ах, так?

— Ксения — вторая жена моего отца, мам. Именно с ней я и встречаюсь.

Даже после того, как я сбросил на нее эту атомную бомбу, на мамином лице не дрогнул ни один мускул.

— Ты знала, — прошептал я. — Ты, черт возьми, знала об этом с самого начала!

— Конечно, знала, — резко передернула она плечами. — Там в России, наверное, уже все знают, что она спала с тобой!

Я похолодел.

Не говоря больше ни слова, устремился к центральном зданию. На территории лагеря не было вай-фая, это было одним из условий родителей и дирекции. Так детям позволяли отдохнуть от гаджетов и насладиться природой, как гласили рекламные брошюры. И теперь я проклинал их на чем свет стоит, пока, хромая, напрямую через парковые аллеи, добирался до учительской, в которой были несколько компьютеров, подключенных к Интернету.

— Тимур?! — Палыч при моем появлении аж подпрыгнул, а потом в спешке стал закрывать окна одно за другим. — Что ты здесь делаешь? Ты разве не должен готовиться к игре?

— А я подготовился уже. Как следует, подготовился! Так вы тоже уже все знаете?! Палыч опустил глаза и кивнул.

— Твоя мать просила не говорить тебе. Да я и не знал, как… Тимур, только ради Бога, не смей срываться в Россию сейчас, все не вовремя, но ты не можешь бросить лагерь…

— Покажите. Покажите мне новости.

Палыч кивнул и щелкнул несколько раз мышкой по истории браузера. При виде громкого желтого заголовка на сайте, казалось бы, уважаемого издания, у меня подкосились ноги. Статья была опубликована четыре дня назад. Ровно накануне маминого приезда.

Я рухнул в кресло и закрыл лицо руками.

— Я возвращаюсь, — глухо произнес. — Первым же рейсом.

— Тимур, но финал…

— К черту финал! К черту всех и каждого! — заорал я. — Где она и что с ней там, если она одна?! Каждый, блять, родственник считает своим долгом вмешаться и высказаться! Каждый сует нос не в свое дело, а это только наше с ней дело! Больше ничье!

— Я полностью с тобой согласен, но попробуй здраво оценить ситуацию. Сейчас ты никак ей не поможешь своим возвращением. Только добавишь масла. Журналисты накинутся на тебя, не успеешь ты сойти с трапа самолета.

— Да плевать!

— Нет, Тимур, нет. Разве ты хочешь потерять все, чего добился к этому времени? Хочешь остаться ни с чем? Твои пацаны не будут играть на поле так, как играют с тобой. Я не смогу заменить тебя, да и никто не сможет. Послушай меня, я хотел сказать тебе это после финала, но скажу сейчас. Тимур, меня отстранили от должности директора интерната. За дело, не спорю, но я больше не смогу помочь тебе, если ты так и будешь никем. Ты должен учиться и работать здесь и сейчас, показывать такие результаты, чтобы у тебя отбоя от предложений не было.

Голова шла кругом.

— Почему отстранили? Разве вы не можете это оспорить?

— Нет, если я начну возмущаться, будет еще хуже. Понимаешь, я ведь тоже не святой, а в девяностые каждый крутился, как может, чтобы удержаться на плаву. Есть у меня и свои скелеты в шкафу, которые сейчас неслучайно выплыли на свет, но теперь уже ничего с этим не попишешь. Так что директорского кресла мне не видать. Но я еще могу назначить своего заместителя. Интернатовские учителя однозначно меня поддержат, Тимур, а мы, слава богу, частная организация, пусть и относимся к минобразованию. Но все это возможно только, если здесь и сейчас ты покажешь весь свой потенциал, Тимур. Тогда твое назначение будет оправдано. А если сбежишь… To потеряешь вообще все. Можешь сразу ставить крест на своей карьере тренера, Тимур. Отец тебе жить спокойно не даст, а если ты послушаешься меня, то еще сможешь жить так, как мечтал, а не так, как хотелось бы другим. Но выбор надо делать уже сейчас.

— Разве я не могу сейчас уехать и вернуться? Разве несколько дней значат так много?

— Очень много, — тихо ответил Палыч. — Финал не завтра и не через неделю. Он сегодня, через несколько часов. Они приедут смотреть и оценивать твою игру, Тимур. Это твое первое громкое достижение, раньше наши парни никогда не доходили даже до полуфинала. Я ведь неслучайно тебя позвал с собой, сам так же начинал и уже знаю, как сократить путь. Сегодняшний финал — один из самых коротких путей к желаемому. Ты еще хочешь тренировать мальчишек, Тимур? Еще хочешь работать тренером или будешь раздавать скандальным газетенкам интервью и протирать задницей диваны на ток-шоу?

— Разве это не предательство? Разве я не предам ее тем, что сейчас выберу не ее?