Табу на вожделение. Мечта профессора (СИ)

— Почему нет? Привыкай, милая! Рано или поздно тебе придется выплясывать у шеста голышом ради легких денег! Это неизбежно. Да и начало почти положено! Чего стесняться-то?

От его слов внутри все оборвалось. Нервная дрожь прошла сквозь тело.

Обида жгла сердце будто каленое железо. Во рту стало горько.

— Как вы смеете? Если я работаю в ночном клубе, это еще не значит…

— Значит, Юля! — презрительно фыркнул Каримов. — Еще как значит!

— Позвольте напомнить — я не танцовщица! Я официантка!

— Не вижу особой разницы! — холодно бросил мужчина. — Начинай!

Зато эту разницу видела она. Видела и все никак не могла поверить.

«И по нему я скучала, как последняя дура? Вот по этому уроду? Серьезно? Нет! Даже если уже завтра я вылечу из института, как пробка из бутылки шампанского, все равно не выполню его прихоть! Обойдется!»

Смерив профессора ненавистным взглядом, Попова сорвалась с места и быстро выбежала в коридор. Прежде, чем хлобыстнуть дверью напоследок, она ядовито выплюнула:

— Да чтоб вам… пусто было!

Вдох. Выдох. Еще один. И еще. Но увы. Душевное равновесие восстановить ей не удалось. Нервы сдали окончательно. Спрятав лицо в ладонях, Юля горько зарыдала. Надрывно. Отчаянно. Выплескивая наружу все напряжение, всю боль, что скопилась внутри.

«Я не верю! Не верю! Неужели все было зря? Неужели нет выхода?»

Внезапно рядом с ней оказалась Белова. Откуда взялась, черт ее знает.

Но одногруппница мягко обняла ее и взволнованно поинтересовалась:

— Эй, ты чего? Что случилось?

«Рушится все! Все мои старания идут прахом! На этот раз я не выдержу!»

Вслух же, хлюпая носом и сильно заикаясь, Юля заскулила:

— Он… он… те пары, на которые я опаздывала, Серп засчитал мне как прогулы! Представляешь? Вот когда мне их теперь отрабатывать? С учебы на работу, с работы на учебу! Я пашу как проклятая, сплю по три-четыре часа в сутки, чтобы эту гребаную учебу оплачивать! Потому что мама финансово нас вдвоем с братом не потянет! Отцу после развода на нас плевать! А этот гад… пару раз в ночном клубе меня увидел, так сразу в шлюхи определил! Да, я работаю в элитном ночном клубе! И что? Я же там не собой торгую! Официантам в таких местах очень хорошо платят! Нет, теперь я конченая шлюха в его глазах! Прогуливаю учебу, чтобы перед клиентами ноги раздвигать! Да пошире…

— Юль, — Лена осторожно подбирала слова. — Может, ты как-то не так его поняла?

— Да все я правильно поняла! — взвизгнула девушка. — Он практически… практически открытым текстом все сказал! Сволочь! Ненавижу! Шлюха! Какая я ему шлюха? Я еще девственница, вообще-то! Живого мужика голяком только в порнушке и видела! А он…

Будучи не в силах справиться с собой, она снова разрыдалась.

Белова же, всячески поддерживая, мягко погладила ее по голове.

По шелковистым темным волосам. По плечам.

— Успокойся, — прошептала нежно. — Все будет хорошо! Слышишь?

— Не будет! — ярый протест. — Не будет!

— Еще как будет!

Сложно объяснить почему, но Попова вдруг вспомнила свой недавний спор с Леной. Теперь ее слова воспринимались иначе. Юля горько усмехнулась:

— А знаешь, вчера на медкомиссии ты была права! Зря я с тобой спорила! Все мужики — уроды! И предатели, помешанные только на своем члене! Никто из них недостоин нашей девственности! — воскликнула в сердцах, растирая по щекам слезы. — Лучше уж реально хирургическая дефлорация. Без боли. Без травм. Без нервных срывов. Чик-чик, и все! Гуляй, Вася!

— Замолчи! — испуганно прохрипела Белова, застыв от напряжения подобно каменному изваянию. — Пожалуйста!

Но Юля ее почти не слышала. Вернее, не слушала.

— Ты уже записалась на процедуру или думаешь еще? — произнесла с небывалой твердостью в голосе. — Это бесплатно, надеюсь? А, пофиг, даже если и платно! Решено! Я с тобой пойду! Давай? Вместе веселее и не так страшно будет, да?

— Юля, хватит! — пискнула Лена. — Умоляю тебя!

Однако Попова распалилась не на шутку и вновь воскликнула:

— Хрен им, этим мужикам, а не наше тело! Большой и толстый хрен!

И все же весь ее запал канул в небытие в следующую секунду.

Когда она отчетливо услышала голос Каримова. Не у себя в голове, а наяву.

— Попова! — прогромыхал он, возвышаясь у распахнутых дверей своего кабинета. — За языком-то следи! А то ведь не сдержусь — угощу большим и толстым, раз просишь и настаиваешь!

Юлька ощетинилась, зашипев подобно ядовитой кобре:

— Все-таки правду про вас говорят! Вы тот еще козёл!

— Угу! — согласился Каримов, грозно прищурившись. — Бываю временами!

— Не временами…

— В общем, так! — рявкнул Серп ледяным тоном. — Ну-ка успокоилась! Прекратила истерику! Выдохнула! Взяла себя в руки! И… немедленно вернулась в мой кабинет! Мы еще не все обсудили!

— А вот и…

— ЖИВО, Я СКАЗАЛ!

«Ой, божечки! Что я делаю? Что я делаю?»