Табу на вожделение. Мечта профессора

Спрятав ладони в карманах брюк, Каримов призвал на помощь все свое самообладание.

А взять себя в руки было ой как непросто.

Особенно если учесть тот факт, что в последний раз он посещал «Запретный плод» по своим «нуждам» почти три недели назад (хоть и заявил Поповой обратное во время их ссоры в кабинете). Наконец, отбросив в сторону колготки, Юля с волнением и тревогой покосилась на него.

— Ну и? Что… дальше?

— Подойди, — прохрипел, совсем не узнавая своего голоса, — ближе!

Девчонка подчинилась. И в тот самый миг, когда Марат собрался притянуть ее к себе и доходчиво намекнуть на некоторые «нюансы», задняя дверь автомобиля распахнулась. Спустя секунду между ними уже стоял Артем.

— Марат, а кто это? — мальчуган не спускал с девчонки заинтересованного взгляда. — А как ее зовут? А она поедет с нами? А она здесь живет? А как…

— Разве я не велел тебе оставаться в машине? — строго одернул племянника Каримов. Малой сник. Погрустнел. Но заметив это, вмешалась Попова.

— Привет, — произнесла она мягко. — Я — Юля.

— Ого! — присвистнул сорванец. — У нас в садике тоже есть девочка Юля! Она тоже очень красивая, но вредная! И я ее даже целовал!

Юля вымученно улыбнулась:

— И как же зовут тебя, дон Жуан?

— Артем Каримов! — тот гордо выпятил подбородок. — Это я тебя увидел в кустах!

— Хм, — девушка опустилась перед ним на корточки. — Тогда позволь поблагодарить тебя за мое спасение! — не дав опомниться, она чмокнула его в щеку. — Спасибо!

Взвизгнув от восторга, Артем скрылся в салоне машины так же быстро, как появился. И когда Попова соизволила распрямиться, Марат распахнул перед ней переднюю дверь автомобиля, после чего велел:

— Присаживайся!

Она не стала спорить. Покорно юркнула внутрь.

Однако и он не торопился покидать ее. Встав совсем рядом, открыл бардачок, извлек из него фляжку с коньяком, с нарочитой медлительностью открутил крышку и протянул ей.

— Пей!

— Что это?

— Отличное согревающее средство.

— Алкоголь?

— Да.

— Крепкий?

— Очень!

— Спасибо! Но я не пью крепкие напи…

Устав слушать сей жалкий лепет, Каримов схватил ее за подбородок, поднес горлышко к губам и силой влил коньяк ей в рот.

— Глотай, я сказал!

За неимением другого варианта Юля сделала пару крупных глотков.

Но затем поперхнулась и громко закашлялась.

— Вы что, с ума сошли?

— Тебе прогреться нужно, чтобы не заболеть. А ты, вместо того чтобы следовать инструкциям, концерты мне устраивать вздумала?

— Нет…

Уставившись масляным, греховно поплывшим взглядом в ее обнаженные колени, Марат глухо произнес:

— Ладно! Раз не хочешь пить, у нас остается лишь один вариант.

— Какой?

Покосившись на Артема и убедившись, что тот потерял к ним всяческий интерес, временно «залипнув» в смартфоне, Каримов плотоядно оскалился.

— Придется хорошенько… растереть тебя!

Присев на корточки, он оплел пальцами ее щиколотку и скользнул выше.

Выше. И выше. К икре. Минуя чувствительную коленную чашечку.

И еще чуть выше. Покрывшись мурашками и часто-часто задышав, Юля плотно стиснула бедра, мешая ему просунуть руку… туда, куда так сильно хотелось. А после сбивчиво забормотала:

— Я сама… Это я умею! Давайте сюда фляжку, я сама…

— Много говоришь, Юля! — плеснув алкоголь в пригоршню, он растер его по ее обнаженной коже, не забывая массировать мышцы. — Очень много говоришь!

Вцепившись в сиденье так, что побелели костяшки, девушка послушно откинулась на спинку пассажирского кресла, позволяя ему растирать и массировать ее ноги. Стопы. Ей это нравилось. Определенно нравилось.

Он видел, как мутнела от удовольствия ее радужка. Как расширялись зрачки и учащалось дыхание. Во время процедуры оба неотрывно смотрели друг другу в глаза. В какой-то момент, дурея от возбуждения, Марат остервенело стиснул ладонью ее бедро, наверняка причиняя боль, и властно прохрипел:

— Покажи мне!

— Чт-то? — испуганно. — Что показать?

— Свое белье!

— Зачем?

— Не исполняй! Ты прекрасно знаешь, как действуешь на мужчин!

— Марат Евге…

— Просто. Раздвинь. Ноги.

— А что там у вас? — оживился Артем, поглядывая на них с любопытством.

«Господи! Какого лешего я сейчас творю? Совсем рехнулся?»

Вмешательство племянника подействовало на него отрезвляюще.

Распрямившись точно на пружинах, Каримов торопливо всучил Юле фляжку и гневно выплюнул:

— Пересаживайся!

— Куда? — взволнованный писк.

— Назад. К Артему.

Глава 12

Марат не узнавал себя. Не узнавал собственного голоса.

Последнюю фразу он практически прорычал сквозь зубы, уподобившись какому-то первобытному пещерному человеку. Голодному дикарю.

Попова вздрогнула от неожиданности, а он лишь криво ухмыльнулся.

Потому что злился. Потому что трясло. Потому что был на грани.

На самом краю. В гребаном шаге от пропасти под названием… безумие.