Тадж-Махал. Роман о бессмертной любви

Мы выезжаем со стоянки аэропорта, и я приникаю к стеклу, впитывая впечатления.

Потрясение следует за потрясением…

Вокруг сплошные такси – довольно старые, но до блеска начищенные черные с желтым верхом «Фиаты». Их стекла опущены (если вообще существуют), ветерок развевает волосы пассажиров. Хочется открыть окно у нас в такси, но это свело бы на нет работу кондиционера. Остается разглядывать происходящее снаружи через стекло.

Сумасшедший поток транспорта движется по одному ему ведомому закону, назвать который правилами дорожного движения не повернулся бы язык даже у самого неосведомленного водителя. При этом все, у кого под рукой клаксон, беспрерывно сигналят.

Позже я поняла, что сигналили не все и не постоянно, но первые дни пребывания в Мумбаи казалось, что на улицах не иначе как водительская забастовка – звуки клаксонов заглушали даже шум моторов.

Машины в Мумбаи можно поделить на две основные категории независимо от марки или страны-производителя – те, у которых работают кондиционеры, и те, у которых таковые отсутствуют. Ездить без кондиционера можно, только открыв стекла, а с ними и доступ в сам автомобиль смога, звуков клаксонов и протянутых за подаянием рук.

Следующее потрясение – серый цвет. Это цвет цемента и ржавчины, вернее, ее потеков. Даже там, где еще сохранились остатки штукатурки, они безнадежно изуродованы следами окиси железа. Если добавить отсутствие стекол, создается впечатление полной разрухи. Позже я поняла, что в таком жарком и сыром климате не ржаветь может только отменная сталь, а штукатурка не продержится и сезон.

Много мусора, обрывки бумаги, газет, следы уличной торговли, просто выброшенные пакеты и прочая дрянь… Ни одной урны, все отходы под ногами или по краям тротуаров и дорог. В Европе такое бывало только в случае забастовки мусорщиков, а здесь, похоже, привычная картина. Жара и влажность вносят свою лепту, и вонь стоит неимоверная. Тошнотворный запах гнили обволакивает плотным облаком, проникает внутрь и оседает в легких, чтобы потом дать о себе знать даже в кондиционированном воздухе помещений. Местные в этой вони выросли и не замечают. Через несколько дней привыкают и иностранцы, но сначала…

Но по-настоящему содрогнуться меня заставляет вид двух спокойно пирующих крыс на небольшой свалке мусора прямо у светофора, возле которого мы остановились на красный свет. Крысы днем в городе! Что же творится ночью?

И трущобы…

Конечно, я читала о трущобах Мумбаи вокруг аэропорта. Эта своеобразная достопримечательность города, пожалуй, не меньшая, чем Ворота в Индию или даже Болливуд. Большинство европейцев на вопрос, что самое знаменитое в Мумбаи, после «Миллионера из трущоб» отвечают: «Трущобы».

Но читать о них у Кэтрин Бу или Робертса, рассматривать на фотографиях или экране одно, а увидеть воочию совсем иное. Мне бросается в глаза не скопище похожих на простые навесы или поставленные одна на другую картонные коробки домишек (если их вообще можно назвать жильем), а то, что большинство из них вдоль дороги украшены рекламой. Иногда непонятно, как и на чем держатся огромные рекламные щиты, если под ними шаткие конструкции из ржавых шестов и рваных тряпок.

Торговля прямо с земли – на убогих столиках, а то и просто картонках разложены фрукты, какие-то вещи, еда… Молодой мужчина и пожилая женщина сидят посреди тротуара, разложив какие-то прутья, мужчина плетет то ли корзины, то ли блюда. Они превратили тротуар в мастерскую, пешеходы вынуждены выходить на проезжую часть, но никто не возмущается. Меня удивляет ослепительно-белая майка на мужчине, чем и где он ее стирал, чтобы не остались следы от смога, забивающего, кажется, не только носоглотку, но и легкие? Здесь же ходят собаки, женщина моет ребенка на краю дороги, поливая из канистры, грязная вода стекает на край тротуара, двое других малышей, ожидая своей очереди, сидят в этой грязи, но никого такая картина не смущает.

Невозмутимость вообще отличительная черта окружающего меня мира – всем на все наплевать, никаких правил, но и обид тоже.

Многолюдье бывает разным.

Существуют города, в которых толчея вызывает настоящее озлобление, где все раздражены, все всем мешают.

Вторая категория – безразличные, такие позволяют спрессовать себя в толпе, терпеливо переносят давку, мирясь с ней, как с неизбежным злом, и остаются ко всему совершенно равнодушными.

Третья – города вроде Лондона, где толпа не вызывает ни озлобленности, ни эффекта отсутствия, напротив, каждый стремится двигаться по определенным правилам, стараясь не мешать остальным и надеясь, что ему тоже не помешают. Это комфортно и никого не раздражает.