Тадж-Махал. Роман о бессмертной любви

Она так задумалась о своих родных, что почти забыла о разговоре с Мехрун-Ниссой. А когда вспомнила, тетушка уже откинулась на подушки, чтобы немного поспать. Измученная волнениями последних дней Арджуманд последовала ее примеру. Ладили спала давно, девочку мало интересовали вещи, не связанные с подарками или удовольствиями.

К вечеру их караван догнал всадник на прекрасной лошади в сопровождении трех ахади. Заметив их приближение, Мехрун-Нисса сказала девушкам, чтобы не беспокоились, но сама явно была напряжена. Возвращение было бы позорным и в планы вдовы не входило.

Но Арджуманд издали узнала Джафара и сообщила об этом тетушке. Появление Джафара тоже могло принести неприятные вести. Однако они и тут ошиблись.

– Приветствую вас, Мехрун-Нисса Бегум. У меня послание к Арджуманд Бегум.

– От кого?

Губы Джафара чуть тронула улыбка, он заговорщически шепнул вдове:

– От принца Хуррама. Принц не смог вынести и нескольких часов разлуки, едва не отправился вслед за караваном. Я с трудом убедил его не расстраивать свадьбу с Кандагари Махал, чтобы не навлечь на Хиндустан войну с Персией. Он послушал мой совет, но отправил меня с письмом к Арджуманд Бегум.

Джафар прекрасно понимал, что сама девушка его слышит, и говорил больше для нее, чем для Мехрун-Ниссы.

Вдова кивнула:

– Я передам послание. Будете ли вы ждать ответ?

– Если он будет сегодня, то да.

– Арджуманд, – позвала племянницу тетя, – прочти и ответь. Даулет подаст тебе калам и бумагу. Сумеешь это сделать быстро или что-то передашь на словах? Джафар повторит твои слова в точности.

Арджуманд впилась глазами в строчки письма. Хуррам снова просил простить его за то, что вынужден подчиняться воле отца, что непослушание в данном случае принесет слишком много бед для всего Хиндустана. Умолял верить в его любовь и дождаться, когда назовут благоприятный день, и он сможет приехать в далекую Бенгалию, чтобы увезти любимую с собой. А еще обещал писать так часто, что гонцы с письмами будут наступать друг дружке на пятки.

Арджуманд невольно рассмеялась. Но Мехрун-Нисса была права – руки племянницы дрожали так, что едва ли она смогла бы вывести хоть букву.

– Если можно, я передам ответ на словах, а на остановке напишу письмо.

Джафар стрелой помчался обратно, увозя несчастному принцу привет от его любимой и обещание любить его вечно.

Арджуманд написала ответ вечером, когда они устроились на ночлег. Она постаралась, чтобы буквы ложились как можно ровней, словно от этого зависел смысл ее клятвы в вечной любви и верности.

Так началась их долгая переписка. Сначала гонцы и впрямь едва не догоняли друг другу в пути, но потом письма в Бардхаман стали приходить реже, у принца было мало времени, да и повторять одни и те же слова ни к чему, в каждом письме главными были три слова: «люблю, люблю, люблю». Но совсем писать Хуррам не перестал, он не лгал, когда твердил «люблю».

Итимад-уд-Даула выехал навстречу каравану принцессы Кандагари Махал, невесты принца Хуррама. Как ни оттягивай, а до старости держать внучку персидского шаха в Матхуре, где она вынуждена была дожидаться своей очереди взойти в свадебный шатер, нельзя, промедление становилось просто неприличным.

Падишах и сам не мог бы объяснить, чего ждет. Его собственная свадьба длилась уже третий день, пора бы и сыну жениться.

Несчастная Салиха Бану рыдала каждую ночь в одиночестве, а по утрам расправлялась со служанками, которые в ее беде совсем были не виноваты. Джехангир напивался до бесчувствия и падал замертво там, где его заставала последняя порция арака. Никогда прежде он не пил столько, но к вину и араку щедро добавлялся опиум, потому не только к молодой жене, он вообще никуда не мог идти.

На третий день он заранее приказал в полночь отнести себя в покои жены, даже если сам будет протестовать. Верный слуга Иса понятливо кивнул:

– Все будет исполнено, ваше величество.

Исполнили, отнесли и положили. В результате несчастная Салиха остаток ночи просидела рядом с бесчувственным телом супруга, слушая, как время от времени сам супруг изрыгал проклятия.

Шила в мешке не утаишь, на следующее утро весь зенан знал, что падишах хотя и ночевал в постели своей агачи, но к ней не прикоснулся. И это унижение было куда сильней прежнего.

Когда падишах к середине дня пришел в себя и с трудом разлепил опухшие от трехдневного пьянства глаза, Салиха опустилась перед ним на колени:

– Господин мой, чем я так не нравлюсь вам, что вы не желаете сделать меня своей женой? Если это так, сегодня же отправьте меня обратно к отцу. Я буду всю оставшуюся жизнь проливать слезы из-за того, что не стала вашей женой по-настоящему…

Она знала, что говорила, Джехангир не мог отправить ее обратно, так и не сделав женщиной, к тому же предстояла свадьба сына, во время которой скандал ни к чему.

Джехангир некоторое время сосредоточенно изучал лицо молодой жены, соображая, о чем та говорит, потом приказал:

– Принеси вина.

– Не стоит больше пить, ваше величество. Сегодня приедет принцесса Кандагари Махал…