Тадж-Махал. Роман о бессмертной любви

— Вы Мехрун-Нисса и Арджуманд? Правильно сказали, что болезнь оставила следы на вашей внешности. Придется прислать вам своих служанок, чтобы привели вас в порядок. Я не люблю некрасивых женщин рядом. Ты будешь моей придворной дамой, может, это поможет найти тебе мужа…

Принцесса разглядывала Арджуманд так, словно та была шудрой — представительницей низшей касты Хиндустана. Или храмовой танцовщицей, занимающейся проституцией.

В действительности все было не так…

Они обе были персиянками, обе были очень хороши, но принцесса, хоть и считалась красавицей, выглядела злой, возможно, не по своей воле — брови слишком резко взлетали вверх, вместе с чуть крючковатым носом создавая впечатление хищной птицы, губы то и дело сжимались, и из-за этого казались уже чем есть, взгляд был колючим… Арджуманд в Бенгалии не только не растеряла свою привлекательность, но стала красивей.

Женщины зенана были несправедливы — ни тощими, ни некрасивыми тетушка с племянницей не выглядели. У обеих были тонкие в талии станы, гибкие фигуры, недаром же Мехрун-Нисса заставляла Арджуманд по многу раз за день рассыпать по полу горох и поднимать по одной горошине, делая полные наклоны. Да еще и поворачиваясь боком. И танцам Арджуманд и Ладили не зря обучали.

И о коже заботились, она была светлей, чем у агачи и принцессы, — нежная, как персик. И волосы у них были лучше — мягкие, как шелк, блестящие, о длине и говорить не приходилось. И ресницы пушистые и длинные благодаря маслам.

Продолжать сравнения можно было долго, но женщинам это перечисление ни к чему, одна красавица может оценить другую одним-единственным мимолетным взглядом. Акрабади Махал посмотрела и оценила, мгновенно осознав, какая соперница рядом с ней. Салиха Бану не права — эту красавицу не держать подле себя нужно, а немедленно выдать замуж за кого-нибудь и отправить подальше от зенана, как когда-то поступили с ее тетушкой!

А сама Арджуманд вдруг показала, что умеет за себя постоять. Услышав замечание принцессы, что той не нравится ее вид, спокойно ответила:

— Мужа мне уже нашли, ваше высочество, а если вам не угоден мой вид, я могу не приходить в зенан.

Глаза смотрели в глаза, два взгляда, словно два клинка. Неизвестно, чем закончился бы этот поединок, но их позвали в покои агачи.

Пропуская принцессу впереди себя, Мехрун-Нисса пожала пальцы Арджуманд. Прошептав на языке фиранги:

— Будь осторожней.

Немаловажный совет.

Для обеих красавиц начались трудные времена, и никто не знал, как долго они продлятся.

Салиха Бану, став агачи, окружила себя преданными служанками, хорошо знавшими, что за малейшее непослушание могут потерять не только свое место, но и саму жизнь с немыслимой, часто крикливой роскошью и лестью. Это худший набор для правителя или правительницы. Мехрун-Нисса прекрасно знала, как с этим справиться, ведь самые преданные слуги легко подкупаются, просто цена их преданности требует больше золота, крикливая роскошь требует только денег и становится смешной, а лесть… она вообще ничего не требует, даже ума. Тонкая лесть доступна не всякому, а грубая и неумная… чего проще?

Если бы не необходимость задержаться в зенане надолго, пока падишах не обратит вновь на нее свое внимание, Мехрун-Нисса сумела бы выставить агачи на посмешище в первый же день. Но рисковать не стоило. Пока не стоило.

— Ваше величество! — Мехрун-Нисса достала из складок своего сари маленькую коробочку и протянула Салихе. — Я вижу, вы любите кальян? Попробуйте добавить это. Это чистейший опиум из Бенгалии.

Салиха действительно взяла трубку кальяна, но опиум брать не рискнула. Вдова насмешливо сверкнула глазами:

— Если ваше величество опасается за чистоту, я могу раскурить при вас.

Ни в одной горошине белого цвета не было ядовитой добавки, Мехрун-Нисса прекрасно знала, что не стоит ничего подмешивать, чистый опиум куда более сильный яд, чем многие другие. Яд, убивающий разум, способность к сопротивлению, желания, все человеческое, яд, требующий постоянной подпитки и увеличения дозы. Именно потому она никогда не добавляла опиум сама и не позволяла этого племяннице и падчерице. Но агачи об этом знать ни к чему, пусть витает в облаках.

Внимательно глядя на вдову, Салиха сделала знак служанке, чтобы та добавила горошину опиума в кальян.

Мехрун-Нисса сделала знак своей служанке, та поднесла другую шкатулку побольше.

— А это подарок из Бенгалии другого рода. Фиранги умеют делать хитрые вещицы, а я люблю их покупать.

Шкатулка открылась с мелодичным звоном, и танцовщица в невиданном наряде принялась кружиться под музыку.

Арджуманд заметила, что Акрабади с завистливым интересом смотрит на подарок. Увидела это и Мехрун-Нисса, вторую шкатулку поменьше она преподнесла принцессе. Танцовщица в ней была совсем крошечной, словно демонстрируя положение самой Акрабади. Но та все равно обрадовалась.

Но ни преподнесенные дары, ни старательно демонстрируемое уважение, ни лесть не облегчили участь дочери и внучки Гияз-Бека. Уже на следующий день им продемонстрировали, какое место решено отвести среди придворных.