Тадж-Махал. Роман о бессмертной любви

— Лжешь. Без этого в нашем мире жить нельзя. Те, кто говорит, что думают, — живут в психушках, и их считают сумасшедшими. Остальные, которые теоретически нормальны, говорят то, чего от них ждут окружающие.

Это была слишком глубокая философская проблема, я понимала, что Джон прав и мы действительно произносим не то, что мелькает в мыслях, а то, что должны произносить по некой договоренности, называемой нормальным общением. Но мне вовсе не хотелось обсуждать проблему с ним, к тому же просто боялась, что невольно выдам себя. Потому я перевела разговор на тему предательства:

— А предательство?

Он кивнул:

— И я. Предаю одних, чтобы другим было лучше.

С ним было очень трудно вести подобные беседы, иногда я не понимала, что это — обезоруживающая откровенность, которая, однако, никогда не приводила к выдаче секретов, или изощренный цинизм. Предпочитала считать, что первое, хотя иногда глубоко внутри шевелилось понимание, что я совсем не знаю Джона.

И вот сейчас жизнь демонстрировала его теорию поголовного предательства во всей красе.

Хуже я себя никогда не чувствовала, даже когда убила Джона.

Я не подозревала, что худшее еще впереди.

Одно я знаю точно: если неприятностей не избежать, их надо пройти как можно быстрей.

Это означает, что я должна встретиться с Радживом Сингхом и спросить его об убийстве Сатри. Потому из аэропорта Агры я звоню именно ему:

— Раджив, нужно поговорить.

— Джейн, как ты? Что это за номер телефона?

— Нормально. Нам нужно встретиться. — Я не собираюсь объяснять, что смартфон, который мне дал Арора, остался под подушкой в клинике, а пользуюсь я тем, что привезла из Лондона.

— Хорошо, я прилечу.

— Нет, я в Агре. Сейчас.

Он почувствовал, что-то понял, потому соглашается:

— Где?

Неожиданно для себя я называю ресторан «Тадж-Махал», откуда он не так давно забирал меня.

— Да, я буду ждать.

Он действительно ждет, когда я подъезжаю в ресторан. Сингх «неправильный» индиец, из тех, кто воспитан в правилах европейской пунктуальности. Но сейчас это совершенно не важно.

— Что случилось, Джейн? Я звонил в клинику, там сказали, что ты сбежала…

— Терпеть не могу клиники.

— Что за операция у тебя была и когда?

Вот что испугало красавца Сингха — мой шрам! Вот почему он улетел в Агру, не навестив меня в клинике.

— Мне пересадили сердце. Год назад. В Лондоне, — отвечаю я с усмешкой.

— Викрам Ратхор?

— Откуда ты знаешь Викрама? — Глупо спрашивать, они же тут все Сингхи, Ратхоры или Чопры…

— Почему ты мне сразу не сказала?

— Вот еще!

Но я уже пришла в себя. Этот простой обмен фразами вернул меня не на землю — а в шкуру спецагента Джейн Макгрегори. Это не одно и то же.

У спецагентов всех стран, независимо от того, занимаются ли они шпионажем или работают под прикрытием в преступных организациях, есть одно очень важное умение, возможно, более важное, чем навыки виртуозного владения оружием или знание тайн рефлексологии. Мы должны не просто быть великолепными актерами, а должны быть способны вжиться в свою роль так, чтобы никто не разоблачил. От этого зависит не только успех операции, но и сама жизнь агента.

Мне не приходилось играть, когда мы с Радживом были в Тадж-Махале или на съемочной площадке, но сейчас… Я вдруг осознала, в какую ситуацию загнала себя: если Раджив поймет, что я все знаю, то мы окажемся с ним лицом к лицу — так же, как когда-то с Джоном. И выбора не будет — или он, или я. На сей раз нажать на курок я не смогу и даже согласна, чтобы нажал Раджив. Но есть еще Ричардсон, который знает правду о Сингхе, наверняка ее знает не один Эдвард.

Он сказал, что я должна была тогда позволить Джону бежать, если любила его.

А что мне делать? Мы с Радживом по разные стороны разделительной полосы, никто не может перейти на противоположную, не погибнув. Я об этом знаю, а он нет, а потому я должна не позволить ему сделать шаг на мою сторону. При этом не важно, что будет со мной лично. Ричардсон прав: если ты любишь, то будешь спасать любимого человека любой ценой, почти любой. Сейчас цена — мое возвращение в строй. Это ничтожная плата за то, чтобы Раджив был жив, и я готова ее заплатить.

Но чтобы Раджив не понял, что я все знаю, мне нужно его переиграть. Переиграть суперактера.

— Раджив, я вынуждена вернуться в Англию, мы с тобой едва ли еще встретимся…

Господи, что за лепет глупой гусыни?! Но сейчас он должен поверить, что я испугалась, уношу ноги в спокойную, благополучную жизнь, в которой никто не пытается тебя похитить или ударить электрошокером… Пусть лучше так, пусть он поверит, но еще нужно, чтобы он почувствовал опасность сам.

— Джейн, я понимаю, ты…

Я мотаю головой:

— Подожди. Раджив, ты в опасности, в большой опасности. Будь очень осторожен…

— Джейн… Давай поговорим? Мне нужно очень многое рассказать тебе.

Я жестом останавливаю его: только не это, только не объяснения, разговоры или оправдания.

К счастью, мое такси еще ждет, а у Сингха звонит мобильный.