Таэ эккейр!

По земле разнесся перепуганный топот. Глаза Лоайре раскрылись еще шире. Маг, само собой, мог бы и сменить личину. Он мог бы в этом новом образе вытащить Лоайре из дома, нежданно обернувшегося темницей. Но он не стал бы звать целительницу — тем более Илери, способную не просто вырвать у смерти вожделенную добычу из когтей, а заставить эту самую добычу отдать своеручно, по доброй охоте, не поцарапав. Ведь если Лоайре выживет, он сможет мага разоблачить... нет, похититель лиц не стал бы звать Илери... и он не стал бы вливать свою силу и здоровье умирающему... не сказано, что он, будучи человеком, и вообще это умеет... так, значит...

Кто сказал, что нет ничего хуже отчаяния? Надежда мучительнее во сто крат.

— Арьен... — прошелестел Лоайре, боясь поверить и боясь не поверить. — Это и правда ты?

На усталом лице Эннеари промелькнула донельзя грустная улыбка.

— Первой из шкатулок ты открыл ту, что из крапчатой яшмы, — задумчиво произнес он. — Хотя... нет, не годится, это и другие видели. Тогда вот: когда ты отгрохал свою кретинскую коробочку с секретами, ты решил первым делом заманить туда Илмеррана, закрыть дверь и посмотреть, скоро ли он сумеет выбраться, и я битых три часа тебя уговаривал этого не делать... вот уж об этом точно никто, кроме нас двоих не знает, если только ты не проболтался. Впрочем, тоже не годится. Надо что-нибудь из тех времен, когда мага этого и на свете не было, иначе у тебя может сомнение остаться... а, вот! Знаю! Когда Ниест в первый раз смастерил кораблик...

Лоайре покраснел до корней волос. Это случилось без малого восемьдесят лет назад, и ему до сих пор было стыдно за ту детскую выходку.

— Арьен! — взмолился он. — Прекрати, слышишь? Сейчас же перестань!

— Уже, — покладисто согласился Эннеари. — Уже перестал. Зато теперь ты точно знаешь, что я — это я.

Да, теперь Лоайре знал. Потому что Арьен никогда, никогда, нипочем, никому не рассказал бы про историю с корабликом, как не рассказывал все эти годы. И магу, под какой бы личиной он ни предстал перед Эннеари, никогда этой истории не узнать. Возле Лоайре сидел, дожидаясь прихода сестры, настоящий, неподдельный Арьен. И знание этого наполняло Лоайре таким счастьем, какое он уже не считал возможным.

— Арьен, — тихо сказал он, — ты не думай... просто... понимаешь, этот маг... в то утро, когда я открыл ему дверь, он пришел с твоим лицом и позвал меня твоим голосом.

— Больше не позовет, — твердо пообещал Эннеари. — Он мертв. Мертвее не бывает. Не бойся. Краденых лиц больше не будет. Слово даю.

Он замолк и чуть сжал плечо Лоайре, вливая в него новую порцию силы.

— Как ты меня нашел? — спросил Лоайре. Спросил не потому даже, чтобы его это интересовало. Просто ему хотелось, чтобы Арьен не молчал. Хотелось слушать и слушать звуки неподдельного голоса, слушать еще и еще, наслаждаясь его несомненной, незыблемой подлинностью.

— Собственно говоря, — откликнулся Арьен, — нашел тебя не я, а один человек.

Лоайре удивленно огляделся по сторонам.

— Его здесь нет, — пояснил Арьен с непонятной Лоайре грустью. — Так... ну, так получилось. Ничего, я вас еще познакомлю, вот увидишь.

— Но... как же он меня нашел, если его здесь нет? — не понял Лоайре.

— А он тебя не отсюда нашел, — вздохнул Эннеари. — Он мне еще за перевалом сказал, что ты жив и спрятан где-то дома. И вывертня тоже он разоблачил.

— Кого? — холодея, переспросил Лоайре.

— Мага, который тебя захватил. Ты даже не представляешь, как тебе повезло, что мы с Лерметтом повстречались. Как нам всем повезло. — Арьен вновь опустил голову.

— Мне бы тоже хотелось его увидеть, — искренне произнес Лоайре. — Спасибо ему сказать...

Арьен скрипнул зубами.

— Еще скажешь, — твердо пообещал он, — и даже подружишься. Знаешь, вы даже чем-то похожи. Наверняка подружитесь, или я... — он явно хотел сказать «или я — не я», но вовремя осекся.

Наверное, во всей Долине не было места прелестнее, чем берег ручья — а еще точнее, вот эта излучина, где двадцатилетний мальчишка Ренган впервые поцеловал будущую королеву возле куста жасмина и со смешной твердостью провозгласил, что когда они вырастут, то обязательно поженятся. Наверное. Но сейчас Королеву Иннерите совершенно не трогала ни красота этого и в самом деле восхитительного уголка, ни обаяние воспоминаний.

Потому что в Долину пришла беда, подобной которой прежде не ведали.

Нет, конечно, в минувшие дни войнам доводилось снимать свою кровавую жатву. Но чтобы в мирное время сразу трое юношей уплыли в белых плащах на лунной лодочке! Ум твердит себе, что так оно, пожалуй, что и правильно: лучше уйти, чтобы потом вернуться, чем длить и впредь непоправимо запятнанную жизнь. Вот только долго же этим мальчикам придется отмывать свои плащи в лунных водах... и ладно еще, если не в крови! Не скоро им доведется изведать вновь, как сладок воздух этого мира. Да, ум твердит — а душа с ним в разладе. Они не должны были уходить! Не должны. Они так молоды — и им негде было набраться душевного опыта, чтобы суметь противостоять... хотя другие трое сумели...