Таежная кровь

Наконец-то где-то внизу, из-под перевала послышался настойчивый нарастающий «разговор» двигателя. Из-за поворота, вздрагивая по каменистым ухабам, вылетел бортовой газик Гавриловича. За ним – забрызганный грязью, уазик с красным крестиком на боку. За то время, пока Топа выносили из тайги, брат Женя успел добежать до деревни по тайге напрямую и вызвать «скорую помощь».

Из распахнувшихся дверей выскочили знакомые, родные люди: Светлана, матушка Людмила Матвеевна, фельдшер Антонина Евлампиевна Орешкова и медсестра Галина Ровных. Топа переложили на настоящие носилки, занесли в «карету». Женщины померили давление, почернели и без того испуганными лицами. Тонометр отчетливо показывал: шестьдесят на тридцать. Сердце на грани остановки, едва бьется. Загремел ящик с медикаментами, замелькали шприцы, ампулы. Поставили серию уколов. Опытный водитель уазика быстро погнал машину по таежной дороге.

За время следования «скорой» до больницы было несколько пятиминутных остановок. Первая из них – около родительского дома – для того, чтобы собрать Топу какие-то вещи в больницу. Никто не знал, что будет дальше…

Когда стояли, открыли дверь. В машину тут же залезла Аленка. Обнимая отца с переполненными страхом и горечью ожидания глазенками, дочь плакала. Не по-детски, как это бывает в ее пятилетнем возрасте. А как взрослый человек, понимающий всю суть происходящего. Топ ответно слабыми руками прижимал дочку к себе, ласкал, успокаивал как мог, даже пытался шутить. Хотя это получалось фальшиво.

Только сейчас, по виду людей, их потемневшим лицам, по широко открытым от страха глазам, Топ понял, что с ним случилось что-то ужасное, непоправимое. Но, несмотря на это, в его сознании жила твердая уверенность в благополучном исходе. Тем более не было мыслей о возможной смерти. Раз его нашли, значит, теперь будет все хорошо. Иначе зачем он выжил?

Краснокаменская больница встретила Топа настороженно, отчужденно. Посмотреть на обреченного больного, непонятно каким образом прожившего без движения четверо суток, сбежались все больные, кто только мог передвигаться. Топ едва смотрел на людей, плохо понимая, что такого интересного могли увидеть в нем изумленные глаза окружающих.

Из машины его перенесли в холл, поставили носилки в углу, у окна. Размеренная жизнь стационара наполнилась суматохой. Вокруг него забегали в белоснежных халатах медсестры. Растерявшиеся санитарки проворно разгоняли любопытствующих по палатам. Дежурный врач настойчиво вызывал по телефону хирурга, который, несмотря на выходной день, прибежал из дома на вызов так быстро, как будто спустился с третьего этажа на первый.

По всей вероятности, дела Топа были совсем плохи, если видавший всевозможные травмы и трагедии, доктор Александр Павлович Субыч пришел в ужас от представленной картины. Это было видно по его окаменевшему лицу и стеклянным глазам. На какое-то время растерявшись, он, по всей вероятности, не мог понять, жив ли человек, что находится перед ним. Но в ступоре пробыл лишь доли секунды. Быстро справившись со своими чувствами, опытный хирург тут же наклонился над ним. После краткого пояснения Александр Павлович осмотрел больного, отдал необходимые распоряжения медперсоналу и быстро удалился в операционную.

Здесь же, в холле, Людмила Матвеевна и Светлана ножницами срезали верхние одежды. Проворные санитарки принесли теплой воды. Матушка и жена обработали влажными салфетками грязное тело, переложили на чистые простыни. Сильные мужские руки подхватили носилки, понесли его в кабинет флюорографии.

Через полчаса, внимательно просмотрев свежие, еще мокрые снимки, места травмы, опытный хирург Александр Павлович сурово, подавленно, нахмурившись, как приговор, огласил диагноз: перелом шестого и седьмого шейных позвонков.

Руки матери

Дети украшают женщину лучше любых цветов. Давно известная истина. Материнство раскрывает лучшие качества любой женщины. Настоящая мать способна преодолеть все трудности, стойко перенести страдания, боль и муки ради своих детей.

Ребенок – продолжение материнской плоти. Родная кровь, способная в течение всей последующей жизни даже на расстоянии доставлять радость и боль, переживания, разочарования… На все беды своего дитя мать реагирует особо остро. Не зря говорят, что ребенок заменяет материнскую руку. Если много детей – то пальцы, и каждый при травме одинаково болит. Нет для нее разницы между сынами, дочерьми, старшими, младшими, средними, большими, маленькими, как не существует для матери понятия «любимчик». Каждого она любит по-своему. И уделяет гораздо больше внимания тому, кому в этот момент приходится тяжелее, хуже, чем другим. А потому иногда в этих случаях и делаются выводы о любимчиках.