Таежное дело

— А что дальше? Ничего дальше. Вышел, прошел к машине, как раз туда, где Толик в кустах сидел. Он вылез, спросил у него что-то, у мужика. Тот ответил, Толику, видать, не понравилось, он ему в челюсть и засветил.

— Это ты сам видел?

— Конечно, видел, они ж там, считай, под самыми фонарями упражнялись. А я из тени смотрел. Видно было отлично, как в кино. Толик его ударил, тот ответил, а Толик… тоже ответил. Потом смотрю — опять из кустов выскакивает, только из других уже, ближе к тому месту, где Димон стоял. Махнули они мне, мол, уходим, я и пошел. Ждать, похоже, больше нечего было. Потом, когда шли, смотрю — у Толика вся рука в крови.

— Мужик тот орал?

— Не-а. Не пикнул даже. Все по-тихому получилось. Без шума.

— До утра где кантовались?

— Не знаю.

— В смысле?

— Не запомнил, — поправился Жора. — На хате какой-то переждали.

— Найти сможешь?

— Это — нет. Больно уж путаная дорога была. Шли-шли… Это только Басовый знал. Вот вам еще доказательство, — вдруг оживился Жорик. — Я даже не понял, куда пришли. Дом какой-то был. Многоэтажный. Вот и все, что помню. И сейчас не найду ее, эту хату. А он точно знал, не заблудился. Кто же тогда организатор?

— Да, тут ты прав. Похоже, Толик и правда понапрасну на тебя гонит, — совершенно серьезно проговорил Гуров.

— Вот именно! Именно — понапрасну. Еще старался для него… Гад!

Глубокая досада на лице Жорика яснее ясного свидетельствовала о том, что это именно он, сидя в самарском СИЗО, подсуетился, чтобы предупредить своего «атамана» о готовящейся облаве.

— Значит, когда все закончилось, вы сразу пошли в эту квартиру. Так?

— Да. Пошли-то сразу, но зашли не сразу. Снова пришлось ждать.

— А в этот раз почему? — непритворно удивился Лев.

— Не знаю. Сначала Басовый зашел, нам велел на улице ждать. Я и тогда уже подумал — кинет, гад. Но ничего. Подождали немного — вышел. Айда, говорит, ребята, мы, говорит, хорошо поработали, теперь и отдохнуть можем. И правда, зашли мы, а там уже все приготовлено. Жратва, выпивка — все честь по чести. И денег сразу дал, не курвился.

Из последней фразы Гуров сделал вывод, что последнее непродолжительное ожидание было связано с тем, что Басовый получал расчет за «хорошую работу». По-видимому, на упомянутой квартире они договорились встретиться с Черным после «дела».

— После «отдыха» поехали домой? — задал он следующий вопрос.

— Да. Утром. У Басового уж и билеты были. Проспались малость, и айда. А уж как приехали, тогда по-настоящему забухали. Особенно Толя.

— Ладно, Жора, с тобой пока ясно, — сказал Гуров. — Показания твои я записал, посмотрим, что скажет на них Толя.

— Да он… да пускай он только… Пусть только попробует, — вновь начал закипать Жорик.

— Ладно, ладно. Разберемся.

Заручившись показаниями Жорика, Лев приступил к следующему, более сложном этапу.

Димон был не так прост, а уж Басовый и подавно, на эмоциях с ними далеко не уедешь. Хорошо это понимая, он решил устроить друзьям очную ставку.

Расчет его был на то, что, как бы ни повернулось дело, он, Гуров, всегда останется в выигрыше. Если все во всем сразу признаются, лучшего и желать нельзя, а если начнут запираться, то и здесь имеются свои плюсы.

Димон парень с характером, и если Толя в глаза ему скажет, что главный зачинщик и организатор — это он, наглости такой, конечно, не стерпит. Одно это — уже стопроцентная гарантия правдивых показаний с его стороны.

Если же Басовый беспредельничать не захочет, ему останется только подтвердить, что он и есть организатор, и чистосердечно рассказать, от кого поступил заказ.

Предполагаемый итог полковнику понравился, и Лев приказал охране доставить в комнату для допросов обоих оставшихся подельников.

— Ну что, ребята, — по-деловому начал он, когда Басовый и Димон устроились на стульях, стоявших напротив. — Поговорил я тут с приятелем вашим, Жорой. Рассказал он все хорошо, подробно. В целом это дело для меня теперь ясно, осталось уточнить только небольшой пустячок. Кто же главный? — Сцена получилась почти по-театральному эффектной. Сделав многозначительную паузу, Гуров повернул голову к Димону и, твердо и серьезно глядя ему в глаза, произнес: — Жора утверждает, что это ты…

Димон.

Но интересовала его в этот момент реакция не Димона, а Басового. Даже не видя его лица, Гуров всеми фибрами ощущал, что реакция есть, и даже довольно бурная. Внешне Басовый ее почти никак не выражал, но, несомненно, голова его гудела от наплыва мыслей. Он не мог не понимать, что, если покажет сейчас на Димона, это будут слова двоих против одного, и в этом — его шанс выкрутиться, получить гораздо меньший срок, сев за соучастие.

И, поколебавшись немного, Басовый решил им воспользоваться.

— Ты сделал, — пронзительно глядя в глаза Димону, следом за полковником повторил он.

Что произошло после этих слов с лицом Димона, не поддавалось никакому описанию. Такой быстрой смены столь различных эмоций опытному полковнику не приводилось наблюдать за всю карьеру. Изумление, растерянность, недоверие, ярость — все это промелькнуло почти одновременно и вылилось в тихий змеиный шепоток:

— Ах ты, сука…