Таежное дело

— Есть, да все мелочовка. Там хищения миллионные, а доказать мы пока можем лишь жалкий мухлеж с накладными. Да вот, недавний, можно сказать, случай. На какое-то представление заказывали они цветы. Искусственные. Что-то уж очень много, целый вагон. Не знаю, зачем столько понадобилось. Оформлено это было как покупка в некой фирме. Договор, подписи, все как следует, честь по чести. Уж научились, знают. А мне что-то уж больно количество интересным показалось. Куда столько? Решил проверить. Поехал в фирму — к счастью, реальная оказалась, не фикция, — стал спрашивать. Да, говорят, продавали. А сами-то где взяли? — интересуюсь. В ответ — молчок. Сами-то и не знают. Такие вот волшебники-посредники, ничего не производят, только перепродают разные товары, а где берут их — неизвестно, может, из воздуха ткут.

— Вот оно как. Интересно, — проговорил Гуров, припомнив, что вчера он уже слышал что-то про цветы.

— Да уж, куда интереснее. Мялись-мялись они, так ничего толком и не сказали. Потом уже сам я выяснил, что, оказывается, цветы в таком количестве они действительно приобретали. Только не в этой фирме, а у инвалидов каких-то втрое дешевле изготовление заказали.

— А оформили, значит, так, будто бы готовые купили, причем дорого… — задумчиво проговорил Лев, вспоминая, с каким энтузиазмом ему расписывали в бухгалтерии способности Бойцова, сумевшего найти «экономный» вариант.

— Вот-вот. И таких эпизодов у меня есть уже достаточно. Но все равно, даже если сложить все их вместе, суммы там получаются незначительные. Главные эпизоды мы доказать пока не можем, вот и приходится топтаться на месте. Так что вся надежда на тебя, Лев Гуров, — лукаво улыбнулся Иван Платонович. — Добывай нам этого заказчика, да пугни его хорошенько, чтобы он со страху все свои мотивы нам выложил и всю подноготную этих афер раскрыл.

— Вы сказали, что директор — один из активных участников во всех этих шашнях. Ведь именно он ставил подписи. А между тем, если зайти к нему в кабинет и, например, к тому же Берестову, сразу бросится в глаза резкое отличие.

— Это да, — усмехнулся Климов, — это ты верно подметил. Наблюдательный — хвалю. Но если пораскинуть мозгами и покумекать, поймешь, что странного тут немного. Кто такой директор? Подписи он ставит, конечно, но, как я мыслю, директор в этой схеме фигура больше техническая. Не он все это придумывает, не он организует. Он только подписи ставит. И за это, соответственно, имеет свой небольшой кусочек этого большого пирога. Ребятишкам на молочишко, так сказать. Следовательно, и разживаться ему особо не с чего. Кабинеты там себе обставлять да разные «Бентли» покупать. Не тот масштаб.

— Берестов покруче будет?

— Намного. Ты хотя бы то в соображение возьми, что сами по себе дотации эти, с которых они воруют, их ведь не директор, их Берестов за собой ведет. Кончится это — твоему директору и той малости не видать, которую он сейчас имеет. Вот отсюда и пляши, если хочешь узнать, кто там самый важный. Бойцов тоже не последнюю скрипку играл. Вот помяни мое слово, так оно и окажется. И в том, что заказ это, а вовсе не какое-то там простое ограбление, и в том, что мотив этого заказа именно с аферами связан, в этом даже не сомневайся. Вот так-то, Лев Гуров.

Несмотря на всю категоричность финального заявления Климова, полковник не спешил менять стратегию своих действий. С его точки зрения, вероятность того, что предполагаемый мотив мог лежать в плоскости личных отношений, была ничуть не меньше, чем вероятность «финансовой версии».

«Одно другому не мешает, — думал он, садясь в машину, чтобы ехать в театр. — В конце концов, все они там варятся в одном котле, как бы не делили их на «резидентов». Личное, общественное — все это вперемешку, как и везде. Ведь не в вакууме же прокручивала эта «троица» свои аферы. Что-то наверняка просочилось в массы. А поговорить о чужих «нетрудовых» доходах всем любо. И тем, кто, по сравнению с остальными, чувствует себя «обиженным» — больше, чем кому бы то ни было. Послушаем, что скажет нам четвертый «резидент».

4

Прибыв в театр, Гуров поинтересовался у знакомого уже охранника, где он может найти Бориса Петровича Пичугина.

Оказалось, что у бывшего худрука, а ныне рядового режиссера сейчас репетиция, и он работает с актерами на сцене.

Пройдя коридорами и открыв знакомую солидную дверь, Лев вновь оказался в зрительном зале.

На сей раз здесь не было столпотворения. Несколько человек на сцене обменивались репликами, видимо, проходя какой-то кусок спектакля, а из зрительного зала за ними внимательно наблюдал колоритный полный мужчина с седеющей гривой длинных, до плеч, волос.

— Нет, Дима, не так, — раздраженно прервал он молодого актера, произносившего монолог. — Что ты пялишься на нее, как баран на новые ворота? Бабу ни разу не видел? Выйди из ступора, поиграй. Ты в будуаре красивой женщины, там масса интересных вещиц. Зеркала, духи, побрякушки. Целый воз всякого вздора. Дай мне это увидеть. Я хочу…