Таёжные были

Температура была немного ниже нуля. Ночью шёл снег – по свежей пороше нога ступала мягко и бесшумно. Лишь изредка чавкала под ногами грязь, если нечаянно попадал кто-то из нас в незастывшую лужу. Собаки резво и радостно носились по лесу. Их так же, как и нас, радовала перспектива нового путешествия по угодьям – каждый новый выход приносил им новые познания. Аза уже довольно легко находила белку. Загря неохотно присоединялся к облаиванию: подбежит на голос Азы, выяснит ситуацию, «вякнет» пару раз и отваливает с таким видом, что «не царское, мол, это дело – с белками связываться». Далее искал свой интерес самостоятельно.

Два дня назад Аза загнала на наклонившееся дерево какого-то тёмного зверька, крупнее белки. Он не ушёл далеко в крону и был хорошо виден. Мы с Мишей вначале не могли понять, что это за зверь такой. Конечно, сердце моё ёкнуло от мысли, что наконец-то собака соболюшку загнала. Но через минуту сообразили, что это американская норка.

Сегодня наши собаки ещё не нарушили тишины заснеженного леса: тщательно обыскивая округу, бегали пока молча. Да и следов на снегу практически не наблюдалось – после свежей пороши зверьё, видимо, пережидало «перенову» в окружающей обстановке, не решаясь выдать следами своего присутствия. Птицы же, напротив, радовались такой погоде: крупный чёрный дятел-желна, выискивая короедов, обследовал деревья и сопровождал нас почти весь путь своим протяжным мяукающим голосом. Мелкие птахи, поползни и синички, сновали по стволам и веткам деревьев, тоже находили свой корм. Сопровождали нас также и любопытные ронжи, мелькая ярким пёстро-коричневым оперением меж деревьями. Часто вспугивали кормящихся на берёзах рябчиков, но собаки не позволяли нам даже приблизиться к ним – разгоняли своим внезапным шумным появлением.

Скучная снежная целина хорошего настроения не придавала. Такая обстановка наводила меня на такие же скучные философские размышления – не было необходимости заострять внимание на чём-то серьёзном и материальном. Мой друг тоже шёл молча и сосредоточенно о чём-то думал. Показалось, что Мише, как и мне, начинало уже наскучивать такое однообразие в нашем походе. Оба мы были большие романтики. По этой причине, а отчасти, в силу своей молодости и кипучей энергии, нам хотелось, чтобы каждый день преподносил нам чего-то нового, интересного и необычного. Хотелось больше встреч со зверями и птицами, разнообразия следов на снегу – пока что это служило индикатором нашего настроения и оптимизма. Нет, мы не жаждали крови, не ради выстрела мечтали чаще видеть зверушек и птиц. Наверное, не хватало остроты ощущений, ведь всё-таки в глухой тайге живём, за много километров от жилья. И не так уж достаточно времени нам отпущено, чтобы успеть увидеть многое.

Я догадывался, что кроме всего прочего сказывалось отсутствие той охотничьей сноровки и опыта, которые делают человека уверенным, спокойным и последовательным в таёжной жизни. А она не терпит суеты и спешки. Опытный таёжник не ищет приключений, наоборот, он старается их избегать, заранее просчитывая свои силы и возможности. Успех его зависит от настойчивости, самоотдачи, терпения и от большого физического труда. Конечно, всегда присутствует какая-то доля удачи в этом, и случайность можно отнести к простому везению. Много на охотничьей тропе происходит случайных встреч с разным зверем, а бывает, что и с людьми разными. Конечно, мы не собирались отсиживаться в зимовье: не для этого сюда приехали – а значит, нам обязательно повезёт с такими моментами здесь, на практике. А что ждало нас в далёком будущем, на жизненном пути, мы представить не могли. Но сейчас ни я, ни мой друг об этом не задумывались…

Внезапно ход моих мыслей прервался. Я рассеянно смотрел вперёд и не мог понять: в самом деле я вижу лося или это плод моего воображения. Только что я думал именно об этом, о случайных встречах на лесной тропе, и… на тебе, сбылось! Мистика какая-то. Несколько секунд, а может, и минут, длилось моё оцепенение. Вывел из него Миша:

– Чего встал, Слон? – проговорил он.

Вот тут я мгновенно среагировал и, резко повернувшись к нему, прошептал:

– Тихо! Лось! – приседая и показывая делать так же, снова зашептал. – Собак… собак надо поймать. Только как можно тише.

Расстояние до лося было, по моему предположению, не менее трёхсот метров. Он стоял и обкусывал ветки молодой осинки. Вероятно, из-за этого не услышал нас – увлёкся едой. На наше счастье, обе собаки, завидев наше необычное поведение, подбежали к нам – без проблем удалось прицепить их на поводки. Шёпотом обмозговали план действий: решили попытать счастья в лосиной охоте, тем более что Ермолин на это нас «благословил». Ничего не оставалось, как открыто подкрадываться к сохатому, лишь маскируясь за отдельными кустиками и болотными кочками. Придётся пожертвовать одеждой – была вероятность вымокнуть. Лично я готов был пойти на это. Для Миши выбрали другую задачу: он с собаками на поводке обойдёт лесочком лося и попытается «толкнуть» его на меня.