Таежный бродяга

Никто из команды, собственно, не бросил мне ни малейшего упрека. И Маркони с Авдеичем провожали меня, как друзья. Но все же я видел, с каким огромным облегчением восприняли все мой уход!

Я как бы притащил на шхуну бедственную свою участь — и ребята стали угадывать это. Я не принес им добра! Наоборот… И в общем — я понимал это отчетливо — китобой из меня не вышел, не получился.

Да и вообще, какой из меня моряк? — думал я, сидя в береговой пивной, за бутылкой водки. Это все началось случайно… И протекало нелепо… И пора мне уже с этим кончать. Пора возвращаться на материк, прибиваться к какому-нибудь берегу!

Да, но к какому? — тут же спросил я себя. Куда? Куда?

И, не найдя ответа, потянулся к бутылке…

За соседним столиком сидел какой-то рослый парень — в форменном кителе, в фуражке с морским «крабом». Мы постепенно разговорились. Он оказался вторым помощником капитана, с плавучей фабрики «Алеут», являющейся базой местной краболовной флотилии.

Этот корабль я видел на рейде. Он был огромен, многоэтажен, ярко освещен. Оттуда слышалась музыка и долетали женские голоса…

Водочка сближает людей быстро, легко. И спустя час мы были уже — лучшими друзьями! Я поинтересовался: куда база держит путь? И выяснил, что — к Сахалину и дальше… Конечный пункт: Бухта Ольга, в Японском море.

— Ольга? — наморщился я. — Она, по-моему, недалеко от Владивостока?

— Рядом. Милях в двухстах всего…

— Слушай, друг, — сказал я, — возьми меня на судно, а? Согласен на любую должность!

— Не знаю, — замялся Костя (так звали нового моего друга), — вряд ли это возможно. База набита битком, все укомплектовано полностью… А чего ты так рвешься-то?

— Хочу — на материк.

— Зачем?

— Долго объяснять, — махнул я рукой.

Но все-таки — объяснил… И, незаметно увлекшись, рассказал ему о своих скитаниях.

Повествование длилось долго. За это время мы успели опорожнить еще одну бутылочку. И я, в заключение, проговорил, развязывая дорожный свой мешок:

— Вот все, что осталось от прежнего богатства… Три шкурки — но зато какие! Голубой песец! Знаешь, сколько он стоит? Две с половиной тысячи! В «Ольге» я одну шкурку загоню и расплачусь по-честному. Или — вместе пропьем!

И я потряс перед его взором пушистым, шелково переливающимся мехом. Но Костя смотрел не на песцов, а на раскрытый мешок. Оттуда высовывалась белокурая прядка женских волос.

— Что это? — спросил он, пригибаясь. — Ты, может, женские скальпы коллекционируешь?

— Да нет, это так, игрушка, — пробормотал я, — надувная…

— А ну, покажи!

Осторожно, медленно — хоронясь от сторонних глаз — я достал Красотку и развернул ее. И, выслушав все мои комментарии, Костя пришел в восторг.

— Но это же гениально, — смеясь, сказал он, — значит, что же: как понадобилась — надул! А надоела — выпустил воздух и спрятал! Какая выдумка, какая выдумка! Решение всех проблем… Вот что, — песцов ты своих спрячь. А лучше подари-ка эту красоточку.

— Но ты обещаешь?..

— Ради такого дела — в лепешку расшибусь! Не беспокойся. Пойдем прямо сейчас.

Когда мы уж поднялись из-за стола, я спросил:

— Сколько у вас на базе женщин?

— Ох, много, — отозвался он. — Работают в цехах, и в столовой, и в прачечной — повсюду. Сплошное бабье царство!

— Но зачем же тогда тебе — эта красотка?

— А вот именно поэтому… Устал, надоело! Хочу покоя! Хватит с меня истерик и всяких фокусов… — И он добавил, усмехнувшись: — Вот появишься там — все сам поймешь!

Поздней осенью пятьдесят четвертого года я вышел из ворот Владивостокского порта. На мне был все тот же потрепанный морской бушлат. Тяжелые обитые сапоги. И мешок за спиной болтался — совсем уже легонький, плоский.

День был пасмурный, мглистый. Моросил мелкий дождичек — сек лицо и полз за воротник. Пройдя несколько улиц, я огляделся, ища укрытия. Увидел вывеску пивной. А на противоположной стороне улицы — массивное здание библиотеки.

С минуту я стоял, колеблясь, не зная, куда повернуть. Пивная манила — но идти туда было боязно… Денег оставалось немного, их следовало беречь!

И, шлепая по лужам, я пошагал — через улицу.

В библиотеке было тихо, чисто, тепло и пахло старыми книгами, особым неповторимым запахом, всегда напоминающим мне детство… Я сразу как-то обмяк, расслабился, отогрелся. Лениво подошел к столу, на котором — тяжелой грудой — лежали подшивки сибирских газет. Стал их небрежно перебирать. И вдруг увидел подшивку газеты «Советская Хакасия».

Это была та самая газета, в которой я безуспешно пробовал начать… И где оставил, уходя, все свои рукописи.

Теперь я с интересом ее просматривал: я как бы встретился со старым знакомым…

Наконец-то я узнал, что делается в мире и в нашей стране. В ней, судя по всему, начинались немалые перемены! Сталинский ставленник — Берия — был разоблачен и расстрелян. «Коллективное» руководство скончалось. К власти пришел Никита Хрущев. Имени его раньше я никогда не слыхивал — и одно это уже было признаком неплохим, обнадеживающим.

Ну а что же творится в самой Хакасии? Я склонился над подшивкой. И с маху перелистнул несколько номеров.

И отшатнулся. И на мгновение даже зажмурился.