Таежный гамбит

Осенью двадцатого семеновские и каппелевские части были выбиты Народно-революционной армией Дальневосточной республики из Забайкалья и эвакуировались в Приморье. Лидером белых там считался атаман Семенов, опиравшийся на акт Колчака от 4 января 1920 года о передаче ему всей полноты власти на российской восточной окраине. Кроме того, атаман распоряжался солидными средствами русского золотого запаса. В половине двадцать первого в Порт-Артуре у Семенова побывали многочисленные делегации от антикоммунистических политических и военных группировок Дальнего Востока, в том числе и высшего командного состава каппелевцев. На встречах решались вопросы антибольшевистского военного переворота в Приморье и создания новой власти. К апрелю такой план, устраивающий, казалось, всех, был выработан. 14 апреля в Пекине состоялось совещание представителей военных отрядов генералов барона Унгерна, Кайгородова, Бакича, Савельева, атаманов Дутова и Анненкова. Говорили об объединении отрядов под общим командованием атамана Семенова и разработки плана весеннего наступления на советскую Сибирь и ДВР.

26 апреля в Гродеково открылся съезд представителей Оренбургского, Уральского, Сибирского, Енисейского, Семиреченского, Иркутского, Забайкальского, Амурского и Уссурийского казачьих войск. Среди главных вопросов — избрание походного атамана всех казачьих войск российской восточной окраины (бывший таковым Андрей Дутов погиб в Китае) и меры по объединению всех антибольшевистских сил. В результате походным атаманом был избран генерал-лейтенант Семенов.

Спустя месяц на совещании в Порт-Артуре решили, что верховная власть после переворота должна принадлежать атаману Семенову, а законодательная — Народному собранию.

Прозорливые люди, впрочем, видели, что «игра в офицерики» — всего лишь ширма для закулисных игр японцев, желающих прибрать Приморье русскими руками. И для этого японцы начали хитроумную дипломатическую игру, мастерами которой являлись всегда. Прежде всего, понимали они, необходимо поставить у руля ДВР русских антибольшевиков, которые неизбежно (этого не видел только слепой) обратятся за помощью к Японии.

Во Владивостоке создали подпольный комитет во главе с братьями Меркуловыми. Старший брат — купец и домовладелец Спиридон Дионисьевич — был влиятельной фигурой на Дальнем Востоке. Младший, Николай, не первый десяток лет владел на Амуре крупной пароходной компанией. Меркуловы были умны, ничего не скажешь. И сказочно богаты. В Токио понимали: случись что — братья побегут только к ним.

Второй картой казался атаман Семенов, обосновавшийся в японском Генеральном штабе. Но он действительно — казался, по сути был лишь запасным игроком.

И работа закипела. Во Владивостоке готовились склады с оружием. Братья Меркуловы зачастили в Харбин, наладили связи с влиятельными эмигрантскими кругами. Конечно, о поддержке их японцами братья не упоминали. Говорили только о создании в Приморье белого правительства. Европа поддержала затею. А тут еще в Советскую Россию вторглись отряды Петлюры, Булаховича, Савинкова. И «властелин пустыни» проснулся — барон Роман Федорович Унгерн фон Штернберг. Рванул из Монголии в Россию. Пятая армия Иеронима Уборевича повернулась в другую от Дальнего Востока сторону — к Иркутску. Момент был самым подходящим.

И вот в результате переворотов 24 мая в Никольске-Уссурийском и 26 мая во Владивостоке власть ДВР в Южном Приморье оказалась свергнутой. Было создано Временное Приамурское правительство, которое возглавил Спиридон Меркулов. Переворот совершили воинские формирования семеновцев и каппелевцев, располагавшиеся в районе Гродеково — Спасск — Никольск-Уссурийский — Владивосток. Командующий каппелевцев генерал Вержбицкий поддержал сформировавшееся правительство. Он-то и посоветовал руководителям правительства пригласить к сотрудничеству генералов Дитерихса и Мизинова, живущих в Харбине. Дитерихс отказался, а вот Мизинов, как мы видели, согласился.

Атаман Семенов был уверен, что события развертываются по его плану, и засобирался в приморье. Вопреки советам японского командования и Временного Приамурского правительства, генерал поехал во Владивосток. Это было началом его многомесячной борьбы с Приамурским правительством. Но сила силу гнет — и в конце концов Григорий Михайлович покинул Приморье. За это правительство выделило ему сумму, обеспечивающую его проживание в течение пяти лет. Семенов, в свою очередь, дал обещание не проживать в Японии или в местах, находящихся в сфере ее влияния.