Таежный гнус

- Цыц, сявки! - повел стволом "макарова" Гранд. В глазах вспыхнули сумасшедшинки. - Замочу! - торопливо бросил в рот очередные таблетки, закрыл глаза. Губы перестали кривиться, пальцы рук - подрагивать. Снова повернулся к пленнику. - Отвечать не буду - сейчас сам поймешь... Вечер вопросов и ответов считаю завершенным. Лучше послушай, сыскарь, мой вариант.

- Слушаю.

- Проводишь нас через оцепление к железке - останешься жив...

Головная боль не исчезла, но стала терпимой. Темнит, сволочь, подумал Добято, ведь все равно убьет, дай-то Бог, без мучений. После откровенной похвальбы не рискнет оставить в живых.

И все же глупое сердце зачастило. Вдруг на самом деле помилует? У закоренелых преступников иногда случаются минуты просветвления, они становятся мягче и доступней, отсюда появляется несвойственное им милосердие.

Нет, зряшные надежды, не нужно расслабляться. Сколько времени прошло после удара по голове? Кажется, около часа... Значит, Михаил уже близко. И не один - во главе ракетного взвода...

- ... вместе с твоей ментовкой, - издевательски ухмыляясь, закончил фразу Убийца. Испытующе всмотрелся в непроницаемое лицо сыщика. - Понял?

- Что ты имеешь в виду под "проводами"? В тайге я новый человек...

- Не понял, сыскарь? До чего же ты туп, а мне говорили - дока... Таежные маршруты сам знаю, не разберусь - Федька подскажет, он местный. А вот когда задержат нас твои дружки из оцепления, покажешь им милицейскую ксиву - пропустят... Усек, мент, или пояснить? Ежели ты такой уж идейный, не боишься смерти - пощади свою бабу-ментовку!

Добято недоуменно поглядел на интеллигентного бандита. Какая ещё ментовка? Убийца вторично упоминает о ней. Но это недоумение не имело ничего общего с так желанной Грандом растерянностью. Обычное удивление.

- Не знаешь? - насмешливо спросил Гранд. - Сейчас "познакомлю"... Заодно отвечу на последний твой вопрос... Бурдюк! Хватит хавать - шагай сюда!

Из кухни выглянул... жирный прапорщик. В руках настороженный... арбалет. Держит его не так, как недавно держал ружье, - уверенно, крепко. Увидев повязанного москвича, ехидно сморщился.

- Добрый вечер, Тарас Викторович... Как же это вы так оплошали?

Появление Толкунова будто смыло пелену с глаз сыщика. Так вот кто был главным местным "клопом", информатором Гранда - "юрист", "опытный детектив", временно исполняющий обязанности начальника тыла отряда! Именно он информировал своего босса о времени и маршруте поездки в голубой распадок, предупредил о намеченном захвате охотничьей избушки, выпустил из бесшумного оружия на ночной улице две стрелки! За что-же тогда Гранд убил дневального по штабу отряда? Чем ему не угодил тощий солдатик?

Немолодого сотрудника московского уголовного розыска провели, как мальчишку-детсадовца. Он искал бандитскую шестерку на стройке, среди офицеров отряда, пытался расколоть ротного старшину. Охотно поверил Серафиму, который умело подставил свою ничего не знающую и даже не подозревающую сожительницу.

Настоящий "бурдюк" - только не с вином, со зловонным настоем подлости и предательства.

- За сколько продался, Серафим?

- Дак уж не продешевил, - снова ухмыльнулся толстяк. - Прапорщикова жалованья рази на каши хватает, а я ещё и ветчинки желаю, и новый дом построить для законной супруги задумал... Не понять вам меня, Тарас Викторович, в жизнь не понять!

Говорит, издевается, а сам легонько водит перед лицом Добято дурацким своим арбалетом.

- Мент просит открыть ему, кто нас предупреждает об опасности. Как думаешь, выполнить эту просьбу или умолчать?

- Умолчать, босс, - торопливо прошепелявил Толкунов. - Прошу...

- Трусишь, сявка? В штаны наложил? Я уже дал добро - выполню. Все, мент, очень просто. Батя дает условную телеграмму супруженнице Бурдюка, та дублирует её в отряд. Вот и все.

Действительно, просто, черти бы тебя драли за печенку, ругнулся про себя сыщик. Получает супруженница условленную телеграмму из Москвы: встречайте племянника, вылетает тогда-то. Отбивает любимому супругу такой же текст, либо - заболела, на такое-то число вызвала врача. Естественно, телеграфирует на службу, о любовных шалостях заботливого супруга она, конечно, не знает. Борька доставляет телеграмму на медвежьепадьевскую почту, сестричка Евдокии передает её в отряд. Жирный Толкунов немедля предупреждает босса...

- Как же вы, Тарас Викторович, не разобрались, - подхватил прапорщик, размахивая арбалетом. - А ещё - московский сыскарь...

- Хватит тебе раскланиваться! - зло прикрикнул Гранд. - Веди сюда дамочку.

Серафим скрылся в кухне и через пару минут втолкнул в горницу... Александру. Тарасик про себя охнул, кроме головы, заныло сердце. Как же так, Сашенька, за что тебя?

"Травяная колдунья" со связанными руками и с гордо поднятой головой вовсе не походила на пленницу. Она смотрела не на Гранда и его подельников - на Добято. Губы её шевелились. "Не бойся, милый, не поддавайся, мы вместе, это - главное!"