Таёжный перегон

– Дали нам одну комнатку при больнице, а дней через пять освободили этот домик. Первую неделю я прожила на новом месте как во сне. Делать ничего не хочется и, главное, чувствую себя выброшенной из этой жизни. Состояние такое, будто я приехала не работать, а ссылку отбывать. Однажды к нам зашёл главврач. Он, видно, хотел посмотреть, как я устроилась, а мне его посадить даже не на что: кроме койки и двух небольших чемоданов, в комнате ничего нет. Поглядел он на мое жилье, покачал головой и говорит: «Надо вам, Татьяна Михайловна, устраиваться – я думаю, не на один день вы приехали сюда. Народ у нас хороший. Никто вас в беде не оставит». Принес он мне разную посуду, электроплиту, вот этот чайник, кое-что дали сотрудники больницы. И во мне словно что-то повернулось, стала я на все смотреть по-другому. Неужели, думаю, я, городская, должна выглядеть хуже деревенских. Начала я потихоньку оживать, как будто сердце оттаяло. Вначале стол из двух ящиков смастерила, потом полочку над умывальником прибила, вешалку сделала. Вроде бы ерунда, а мне приятно: сама своими руками, значит, думаю, и без мужа всё смогу. Вот тут-то, кажется, я совсем проснулась, и смело взялась за ремонт, хотя дома, скажу, Антон, никогда этим не занималась. Вскоре после ремонта главврач снова зашёл. Походил по комнате, вижу, доволен, понравилось. «Вот сейчас другое дело – вашу комнату не узнать, – хитро так улыбаясь, говорит он мне. – Молодец, Татьяна Михайловна, хорошо обжились, теперь я за вас спокоен – вижу, что никуда вы от нас не уедете».

– Главврачом тогда был Юрий Николаевич, очень спокойный и душевный человек, специалист, каких поискать. Он мог и добрым советом помочь, и роды принять, и операцию сделать. Словом, доктор в лучшем понимании этого слова…

Антон в душе порадовался за Татьяну. Было приятно сознавать, что она такая сильная и решительная. Значит, он в ней не ошибся: именно такие девушки ему нравились.

– Ой, что это на меня нашло, сама не знаю! – увидав выражение его лица, засуетилась она. – Наверное, уморила я вас своими баснями? Простите…

– Таня, что вы! Вы… – Антон смотрел на неё с восхищением, сейчас Татьяна казалась ему еще прекрасней.

«Просто удивительно! Такая женственная, с виду даже хрупкая, а столько в ней силы. Далеко не каждая решилась бы на такой шаг», – мелькнула у него мысль.

– Антон, честно, мне так неудобно. Наговорила я вам тут всего. И чего это я?..

«А может, хорошо, что я сразу о себе рассказала, – подумала она в этот момент. Татьяна была уже не глупой доверчивой девчонкой, а взрослой и многое понимающей женщиной. – Он хочет меня, но значит ли это, что он меня любит. И нечего играть с собой в прятки…»

Она встала из-за стола, подошла к окну. Во дворе никого не было, вокруг стояла тишина, казалось, что они тут одни. Вдруг рядом хлопнула больничная дверь, и снова все стихло.

– Таня, я счастлив, что ты мне доверилась, рассказала о своей жизни, – услышала она слова Антона. – Не простая она у тебя, не все так могут. Ты очень сильная и решительная. За это я тебя уважаю ещё больше.

Поставив чашку, он прошелся по комнате и остановился рядом с ней. Сердце трепетно билось, отдавало даже в висках.

– Уже поздно, вам нужно идти, – сказала Татьяна. – Завтра утром вы не встанете, и ваши лошади разбегутся.

– Не разбегутся, они у нас почти ручные, да к тому же стоят в загоне. А оттуда просто так не убежишь.

– Голова-то как, не болит?

– Да я о ней уже совсем забыл.

– А вот это плохо – голову терять не надо. Ну все, Антон. Серьезно, вам уже надо идти. А то ваши коллеги пойдут вас искать, в деревне всех поднимут на ноги…

Антон приблизился к ней ещё на шаг. По поднимавшейся груди девушки он чувствовал ее учащенное дыхание.

– Ты не беспокойся, дорогу я знаю, не заблужусь.

– Я не шучу, тебе, правда, надо идти.

Она даже не заметила, как перешла на «ты», и продолжала его выпроваживать, хотя в душе все протестовало, хотелось, чтобы он остался. Антон обнял Татьяну.

– Отпусти меня, не делай этого, если не всерьез.

Сказав эти слова, она избегала смотреть в его глаза. Антон взял в ладони ее лицо и, внимательно посмотрев в глаза, поцеловал. Невольно Татьяна хотела оттолкнуть его, но, ощутив тепло, исходившее от Антона, замерла. Проснулось дремавшее внутри желание. Обхватив его шею руками, она ответила на поцелуи и доверчиво прижалась всем телом. В этот момент для нее существовал только он один на белом свете. Ничего подобного она не испытывала с бывшим мужем. Ласка и нежность Антона проникли в ее душу, и ее охватило чувство, что именно Антон тот единственный мужчина, который предназначен ей самой судьбой. Ясно обозначилось в ее сознании: «Я чувствую, что это человек, с которым не страшно за будущее, не страшно за ребенка»

– Я тебя люблю, – зашептал на ухо Антон. – Как только увидел, сразу полюбил. Понимаешь, люблю тебя, люблю! Без тебя я больше не смогу, ты мне нужна.

– Болтунишка, – вздрогнув всем телом, сквозь слёзы отозвалась Татьяна, – ты третий раз меня видишь, а уже в любви объясняешься.