Таёжный перегон

– Обычный солнечный удар, – приводя его в чувство, заключил подоспевший Дубовик. – Я же вам говорил, – назидательно поучал он геологов, – что голову нужно закрыть. Вы же не дети – должны знать, что на Севере летом пригревает не хуже, чем на Южном берегу Крыма. Кстати, сегодня днем было не меньше тридцати.

По тропе геологи подошли к реке, образовавшей очередную петлю. На изгибе обрывистый берег подмыло, и высокие лиственницы оказались в воде. Корнями они еще цеплялись за землю, питались ее соками, но уже были обречены: первый же паводок смоет их в воду вместе с обрывом и неудержимым потоком понесёт вниз по реке. В ближайшем завале они застрянут, а там, ударяясь в возникшую преграду, мощная масса воды будет ломать и крушить, заставляя освободить перегороженное русло.

Глава 17 Предостережение старика

Чавкает под ногами болотная жижа. Иногда фонтан брызг взлетает вверх и точно солнечным дождем с ног до головы окатывает впереди идущего Дубовика. Он чертыхается, ругая споткнувшегося коня, непроизвольно поеживается от закатившихся за шиворот холодных капель и идет дальше, ведя на поводу связку из трёх лошадей. Следом за ним идут другие.

После вчерашнего перехода во всем теле страшная ломота: болят задеревеневшие ноги, не разгибается спина. Состояние такое, будто на плечи положили тяжелый груз, прижимающий к земле, а на ноги повесили гири.

«Это все с непривычки, целую зиму так никто не работал, хорошо ещё в спортзал ходил с Антоном, – успокаивает себя Александр. – Впрочем, вчера прошли намного больше, чем я рассчитывал».

Последние дни перед выходом пролетели незаметно. Накануне первого перехода Дубовик встал раньше всех. На улице ещё было свежо, по поляне стлался сизый туман, плотной завесой закрывший лес. Лучи утреннего солнца дружно пробивались к земле и с каждой минутой все сильнее наполняли воздух теплом. Светлыми тенями вдали виднелись лошади. С вечера они разбрелись по всему аласу и, видно, чувствуя, что будет жаркий день, тихо стояли, низко опустив головы. Постепенно лучи света пробились к земле. Туман рассеялся. Дубовик по-хозяйски обошел стоянку, разжег костер и, пока готовился завтрак, свернул свой спальник. Потом разбудил ребят.

Когда стали собирать лагерь, подошел старик. Следом за ним, часто перебирая лапами, семенил щенок. Был он огненно-рыжий с черным, точно пришитым, носиком, стоячими ушками и белым пятном на шее. Из-за этого передника щенок казался игрушечным, будто только пришедшим из магазина.

– Ну вот, Сашка, мой Шарик, забирай!

Услышав свое имя, щенок беззаботно закрутился под ногами старика. Потом подбежал к большому Шарику и полез к его банке, которую тот старательно вылизывал. Пес, оскалившись, угрожающе зарычал. Щенок в нерешительности остановился. Обиженно посмотрев на большую собаку, снова вернулся к старику.

– Иван Васильевич, так он же еще маленький! Куда нам такой?! Я же тебе говорил, что нам нужен пес побольше. А это что?..

На лице старика все время светилась какая-то загадочная улыбка. Сообразив, о чем говорит Дубовик, он сразу переменился в лице, сгорбился, стал ниже ростом.

– Вай-вай, я думал, мы договорились, – будто оправдываясь, сказал дед. – Это очень хороший собака, я не обманываю. Не совсем он маленький: по собачьим меркам – подросток. А скоро вырастет, будет большой пес. Вот увидишь…

Некоторое время он молчал, по-видимому, обдумывая сложившуюся обстановку. Машинально снял клетчатую кепку и стал нервно постукивать о колено. Порывом налетевшего ветра вмиг растрепало редкие седые волосы.

– Ты не пожалеешь, забирай, пока отдаю, – добавил он без надежды на успех.

Дубовик посмотрел на старика, и в нем будто что-то проснулось: стало его жалко. Перед глазами встала мама. Подумалось, а если с ней кто-то так же будет разговаривать, откажет в незначительной просьбе.

– Ладно, Иван Васильевич, мы берём твоего щенка, – сказал он неожиданно для себя. – Будем надеяться, что он быстро подрастёт. Спасибо.

Будто по команде, ветер стих, вокруг установилась тишина. Старик радостно улыбнулся.

– Хорошо, начальник, сапсем хорошо, он толковый будет пёс. Вот увидишь, ты не пожалеешь, – затараторил старик. Шарик будто понял, что в этот момент решилась его судьба, подошел к Дубовику, стал тереться у его ног. – Сашка, я вам карасики привёз, возьми на дорога, – вытаскивал старик рыбу из рюкзака. – Моя видит, ты продуктов мало взял, а путь неблизкий да больно опасный. Медведь рано встал и много набедокурил. Зверь шибко голодный. Один бандит приходил даже в деревня, корова задрал. Когда растерзал, хозяин стрелял, однако промазал. Шустрый такой был, ушёл. А в соседней деревня не досчитался хромой лошадка. Хоть хромой, всё равно жалко – столько мяса пропал. Ещё медведь напугал в тайге мой старый знакомый. Говорит, здоровый был, как слон. Может, Петька обманул маленько, однако ему повезло – вовремя заметил и тихо-тихо так ушёл. Ветер дул от медведь, из-за этого тот не учуял, – пояснил дед. – А так не видать бы больше Петра Петровича, задрал бы зверь.