Таежным фарватером

Что это? Шутливая загадка или загадочная шутка? Но Шаповалову, видно, ни до того, ни до другого. На лице его сходятся черные брови, упрямо выдвигается подбородок. В голосе звучит резкая интонация:

— Ничего не скажешь: работали дружно. Бурили с перевыполнением плана. Три пласта прошли. Все нефтяные.

Мы по-прежнему ничего не понимаем. И что же: «ушла» нефть? А может, несчастье какое в бригаде?

— Да, дело сделано. Закупорят скоро скважину. До тех времен, когда нефть эту сможем взять. А что дальше? Надо их на другое место перебрасывать. А другого места нет. Вышку только начали поднимать. Дожди прошли такие, что утонули два трактора. Монтажники на острове, как робинзоны. На вертолете даже не подберешься к новой точке. Вот ерунда какая получается: передовикам грозит месяц безработицы.

И тут у начальника экспедиции вырвалось неожиданное:

— Эх, кабы дирижаблишко сюда!

Дирижабль??! Какой дирижабль? И зачем он?

— Ну, это длинный разговор. Сразу и не объяснишь.

Тут взревели свирепые моторы МИ-6, и задавать вопросы стало бесполезно: уши забивает непроницаемый гул моторов.

В Сургуте вместе с Шаповаловым мы отправляемся в дом приезжих, названный геологами «гостиницей командного состава». Там застаем многих нефтеразведчиков, с которыми познакомились во время плавания по сибирскому маршруту. Приятно встретить через много дней Колумба тюменских нефтяников Эрвье, общего любимца Салманова й других. Оказывается, они тоже только что прилетели в Сургут. И собрались, как выразился один геолог, на совещание накануне совещания.

Разговор общий, непринужденный, пересыпанный колючими репликами и острословием. Но мы плохо слушаем, о чем речь. Не дает покоя фраза, брошенная Шаповаловым: «Эх, кабы дирижаблишко сюда!..» Мы надеемся, что Шаповалов не забыл о «длинном разговоре».

Какое-то время спустя мы понимаем, что официальная часть неофициального совещания заканчивается. Эрвье спрашивает нас, удалось ли где увидеть нефтяной фонтан. Нам приходится признаться, что не только фонтана, но даже самой нефти не видели. И верно ведь: ее так надежно прячут от нас в трубы.

— Ну, вот полюбуйтесь на неблагодарных гостей, — Шаповалов старается изобразить крайнее возмущение, — выпросили коллекцию нефти. Это же восемнадцать исторических фонтанов! А им все мало!

— А мою, правдинскую нефть, отказались даже смотреть! — восклицает Салманов.

Как можем, мы парируем шутливые упреки. И тут же напоминаем Шаповалову, что он обещал нам «длинный разговор» о дирижабле.

Первым из всех откликнулся Салманов. Он заговорил, как всегда, темпераментно и быстро. Будто весь вечер ждал слова «дирижабль»:

— Что такое дирижабль? Не знаю, как написано там в энциклопедии. Знаю, что полет на нем с точки зрения эмоций — дело необычное. И довольно простое, если говорить об управлении им в рейсе, во время взлета и посадки. Правда, с этим никто не спорит. А спорят о том, быть или не быть дирижаблям вообще. Боже мой! Какой абсурд приходится слышать! Договорились уж до того, что начали противопоставлять скорость самолета и тихоходность дирижабля, Это разные машины! Такие же разные, как малолитражка и трактор. Самолет и дирижабль не соперники. Неба всем хватит. И работы — тоже!

Нет, не зря, видимо, уважают и недолюбливают Салманова за его драчливый характер. Не скрывая своих симпатий, он ведет себя так, словно вокруг сидят соперники.

— Все говорят: дирижабль — это здорово! Но кто наконец скажет: давайте построим первый корабль. Хотя бы для эксперимента. Пусть полетает, поработает. Пусть пилоты опробуют. Пусть экономисты подсчитают: выгодно или не выгодно держать его. Потом мы свое мнение скажем. Вот тогда и решать надо! А то все теоретизируют. И главное, надо, чтобы кто-то взялся строить и сказал: вот к такому-то сроку дирижабль появится в небе.

Шаповалов рассудительно замечает:

— Какая техника у нас в руках! На Луну вот-вот человек полетит. Разве сравнить с тем, что было в тридцатые годы? С такой электроникой, радиотехникой, кибернетикой, химией да не сработать современный дирижабль?! Двигатели турбореактивные есть, безопасный газ для наполнения есть, пленки для оболочек есть. Разве этого мало? Да и проекты, я слышал, разработаны уже уральскими конструкторами.

Главный тюменский геолог не спешит высказать свое мнение. Эрвье слушает жаркую речь тех, кто помоложе. И для него этот разговор, видно, не внове. И у него, пожалуй, хватает аргументов. Но из многих он высказывает один:

— Может быть, бакинским, татарским, белорусским геологам и не нужен дирижабль. Но нам он необходим позарез. Сибирь— это Сибирь. Тут особые масштабы, природные условия, расстояния. Мы редко вспоминаем истину о том, что на долю Сибири и Дальнего Востока приходится половина страны.