Тафгай 4 (СИ)

— Когда идёт, то и любой дурак забьёт, — усмехнулся Боря Александров. — Я сейчас тоже на пятак полезу. На пару с Иваном потолкаемся.

— А я вас с тыла прикрою, — засмеялся Мальцев. — Давайте за котов в «мясорубку».

По сути, Мальцев был прав — игра на пятачке перед воротами это «мясорубка», тем более, когда на кону золото Олимпиады. И защитники Поспишил из Кладно и Махач из Брно отлично сейчас осознавали, что бить в непосредственной близости от своих ворот можно часто, сильно и больно. И когда после выигранного вбрасывания я въехал на пятак и закрыл спиной обзор вратарю Дзурилле, удары тут же посыпались по всему моему могучему телу.

— Кулик не спи! — Гаркнул я, чтобы защитник поменьше ковырялся на синей линии.

И хоть Саша Куликов не спал, а наоборот всё сделал очень быстро и слаженно, эти две секунды, прежде чем шайба полетела в мою сторону, растянулись в сознании на целые минуты. И вот я словно в замедленной съёмке подправил шайбу крюком, и даже увидел, что она попала в щитки чешского вратаря и подскочила вверх. А дальше я заорал, словно раненый зверь и бросился орудовать клюшкой как кочергой в печи. Но наглая и непослушная шайба от меня же отлетала вправо, где стоял как свидетель на чужой свадьбе Саша Мальцев и разглядывал девушек на трибунах. Но мастерство — это такая штука, которая почти всегда срабатывает на автомате, поэтому Мальцев шлёпнул по шайбе чисто интуитивно, единственное огорчение она срикошетила не в ворота, а на противоположный край. И уже там путешествие шайбы, наконец-то, закончилось, так как с лету воткнул её в сетку ворот чехословаков Боря Александров, по прозвищу «Малыш».

***

— Гоол! Гол, гол, гол, гооол! — Заорал весь, вспотев, хотя в комментаторской кабине было очень прохладно, Николай Озеров. — Это гол, товарищи, это самый нужный и замечательный гол, 2 : 1, и Советская сборная вновь вышла вперёд. Теперь главное не дать сопернику опомниться и продолжать атаковать ворота наших чехословацких друзей. Какой сложнейший матч, я представляю, как сейчас волнуется старший тренер Всеволод Бобров. Я представляю, как волнуетесь у своих телеэкранов вы, уважаемые телезрители, Да, это и есть настоящий большой хоккей.

***

Когда Николай Озеров из телевизора закричал «гол» Вячеслав Анатольевич почувствовал, что у него потемнело в глазах и что-то острое защемило в груди.

— Ирочка накапай мене, пожалуйста, валидола, — прохрипел глава семьи Варшавских. — Сколько ещё играть осталось?

— Восемь минут во втором периоде и ещё двадцать в третьем, — отрапортовал младший сын Игорь. — Всё проспорили мне пацаны, я же сказал, что пара — это хорошо, то есть к добру. А Иван твой, Варька, силён, ух, как на пятаке чехов затолкал. Только как ты его кормить-то будешь, когда женишься, здоровый больно?

— Девушки выходя замуж, это мужчины женятся, — улыбнулась Варвара, которая давно позабыла про недописанную статью.

Однако не успела семья Варшавских порадоваться за старшую дочь, за грядущую спортивную победу сборной СССР, как провалась в атаке пятёрка Петрова и Мартинец, убежав на рандеву с Виктором Коноваленко, сравнял счёт в матче — 2 : 2.

— Неси ремень, — устало пробормотал Вячеслав Анатольевич сыну Игрою.

— За что папа, это же Владимир Петров там, в Японии ошибся, а не я? — Испугался паренёк.

— Пусть рядом пока полежит, может, ты после этого перестанешь хвастаться раньше времени, — совершенно серьезно сказал отец.

— Правильно, — поддержала папу старшая дочь Варвара.

***

— На вас смотрит вся страна! — «Бушевал» в перерыве в нашей раздевалке заместитель начальника спорткомитета Виталий Смирнов, пока его вездесущие спутники Валентин Сыч и Андрей Старовойтов отмалчивались в стороне. — Все двести сорок миллионов человек сидят у телевизоров и болеют за вас! А вы не можете обыграть этих чехов! Зря тогда отстранили Чернышёва и Тарасова, сейчас бы уже коньяк за золотые медали пили, а не валидол.

— Сейчас бы пили нечто другое. — Я встал с лавки, чтобы спортивные чиновники посмотрели на меня снизу вверх. — Чернышёв и Тарасов специалисты уважаемые и заслуженные, но прошлой весной у этих чехов на чемпионате Мира они ни разу не выиграли, и отдали им звание чемпионов Европы.

— А ты Тафгай вообще молчи! С тобой в Союзе будет отдельный разговор. — Зыркнул на меня Смирнов.

— Виталий Георгиевич, будь так бор покинь раздевалку, и вы товарищи тоже, — негромко, но настойчиво сказал Всеволод Бобров. — Мне с командой надо поговорить.

— А по тебе, Сева, вопрос уже решённый, — криво усмехнулся Виталий Смирнов и через пару секунд освободил нас от своего никчёмного и вредного присутствия, как и Валентин Сыч, и Андрей Старовойтов.

После чиновников мы немного расслабились и, наконец, все кто хотел, взял себе по кружке горячего и крепкого чая, а Всеволод Бобров тихо и молча в задумчивости присел на своё кресло.

— А что они сейчас бы пили? — Спросил меня тихо «Малыш». — Ну, чинуши эти.