Тафгай 4 (СИ)

И Иван Тафгаев №30, как по заказу сначала выиграл вбрасывание, затем столкнувшись с Фирсовым уронил того на лёд, получил от кого-то обратный пас. Ушёл от силового приёма, которым его хотел остановить не высокий на его фоне Харламов. Отдал передачу на Александрова №25, открылся на углу ворот армейского вратаря Николая Толстикова и получил ответный пас от своего же партнёра по тройке нападения. А дальше шайба влетела уже в пустой угол ворот ЦСКА, так как Толстиков не успел сместиться и закрыть его своим телом — 10 : 2.

— Гооол! — Заорали на трибунах счастливые и ошарашенные игрой своих любимцев горьковчане.

— Снял? — Спросил Беркутов кинооператора.

— Идеальный киношный план! Давай ещё за документальное кино! — Восторженно предложил Николай Иваныч, приподняв бутылку пива. — И пошли в «подтрибунку», там надо ещё свет поставить. Ну, вздрогнули!

***

«Мог ли я ожидать, что отгрузим москвичам десятку? — Думал я, шагая в раздевалку после финальной сирены. — Положа руку на сердце — нет. Может, сыграем 8 : 2 или 7 : 3, но 10 : 2 — это же стахановское перевыполнение плана! Где переходящее знамя социалистического соревнования? Самое главное теперь интервью давать не надо, не надо делать очень рискованное официальное заявление, и так Михалыча 29-го не посмеют выгнать из сборной СССР. Всё даже лучше, чем я мог себе представить».

— Здравствуйте, — со мною поздоровался, судя по запаху, скорее всего, хорошо поддатый журналист, который стоял рядом с осветительным прибором и кинокамерой. — Несколько слов о прошедшем футбольном матче на первенство ВЦСПС. Буквально два три слова. Ой, какой у вас милый котик, — журналист потрогал эмблему кота на моём хоккейном свитере. — И так ваши первые впечатления?

— Что рад?! — Подскочил сбоку разъяренный и красный, как синьор Помидор, старший тренер ЦСКА Анатолий Тарасов. — За «Бобра» жопу сегодня рвали? За Севку в лепёшку расшибались? Зря, всё равно его сняли! А знаешь, кто теперь сборной будет руководить? Я! И Аркаша Чернышёв. Бесполезно! Ха, ха! — Рявкнул Анатолий Владимирович и пошёл в гостевую раздевалку.

— Камера пишет? — Спросил я журналиста.

— Нормально! — Гаркнул поддатый мужик за киноаппаратом.

— Я, Иван Тафгаев, сегодня 17 февраля 1972 года делаю официальное заявление, если Всеволод Михайлович Бобров будет снят с руководства сборной СССР по хоккею, то я отказываюсь выступать за нашу главную команду страны.

— Очень хорошо, — согласно кивнул журналист. — А теперь скажите, какие у вас первые впечатления от сегодняшнего футбола?

— Заеб…ь! — Рыкнул я напоследок.