Тафгай 4 (СИ)

Очень неприятное известие догнало меня уже в Горьком на следующий день во вторник 15-го февраля. Половину дня я отлёживался, кормил котов, никого не трогал, точил коньки, гладил Фокса, как вдруг за мной на спортивную базу «Зелёный город» приехал персональный водитель Иван Иваныча Киселёва директора родного горьковского автогиганта. А у себя в кабинете уже Иван Иваныч сообщил, что Всеволода нашего Боброва сняли с занимаемой должности тренера сборной СССР по хоккею.

— Сегодня утром мне позвонил мой хороший знакомый из Москвы, которому эту новость сообщил его очень хороший знакомый из спорткомитета. А может это к лучшему? — Спросил меня доверительно директор автогиганта. — Нервотрёпки меньше, деньги те же.

— По вашей логике, Иван Иваныч, лучше вообще пить пиво на пенсии и играть в домино. — Я отстранил чашечку с кофе и нервно встал, после чего прошёлся по просторному кабинету директора завода и спросил. — А кого назначили вместо Боброва?

— Пока окончательно не решили, рассматривают кандидатуру Аркадия Чернышёва. Заседание Федерации хоккея состоится лишь 29-го февраля. Ты мне Иван вот что скажи, — тяжело вздохнул директор, — доиграть достойно чемпионат сможете? Не уступим ЦСКА первое место?

— Если 17-го ЦСКА расколошматим, то точно первые будем, — я вновь сел за длинный стол, быстро про себя соображая, что же предпринять. — А у нас теперь и выхода другого нет, Иван Иваныч. Обязательно 17-го приходите во дворец спорта. Надолго эту игру запомните, гарантирую. — Я вскочил, пожал руку директору, и хотел было уже бежать, как Иван Иваныч меня остановил.

— Иван, а может, не поедешь в Москву в следующем сезоне? — Спросил он. — Ты что думаешь, я ничего не знаю? Ты в команде сейчас самый большой авторитет, да и в сборной тоже. Игру команды поменял. Болельщиков на трибунах каждую игру битком. Оставайся в Горьком, все бытовые вопросы решим за месяц. А в Москве, ну ты сам видишь, сегодня ты на верху, тренер сборной, а завтра и не нужен никому. Как можно было так с Бобровым поступить, после выигрыша Олимпиады?

— Тут дело вот какое, чтобы нормально доиграть чемпионат, чтобы нас не засуживали, я пообещал Юрию Владимировичу Андропову, председателю КГБ СССР, что следующий сезон проведу в «Динамо». Спасибо вам, Иван Иваныч, что предупредили. И вообще спасибо за всё. Но мы ещё поборемся, — я зло усмехнулся. — Дохусим, с дохусимом победим.

Глава 21

Вечером этого безумного, безумного дня, я, наконец, заключил в объятия свою ненаглядную Варвару. Моя комната на спортивной базе «Лесной город» — это конечно не отель в Париже, но сколько можно терпеть? Я ведь не железный дровосек, такой же человек как и все, только немного в голове помехи иногда происходят, а так — всё то же самое. Те же руки, те же ноги, ну и прочие члены организма. Однако, даже покрывая поцелуями бархатную кожу моей Варечки, я не мог до конца выбросить из головы дикий поступок Федерации хоккея. А что я хотел?! В старой истории так и произошло. В 1974 году Всеволода Боброва отстранили от сборной СССР после двух подряд выигранных чемпионатов мира. Для нулевых и девяностых годов — немыслимое дело!

— Ах, что ты со мной делаешь, — всхлипнула Варвара.

— Я с тобой — думаю.

— Ах, ой, ах, о чем?

— О будущем хоккея, — не стал врать я.

— Самое время, — чуть нервно хохотнула девушка и резко вскрикнула. — Да!

— Что? Всё?

— Мне же домой надо ехать! — Подскочила моя подруга. — Меня же дома потерять могут, мама сейчас больницы начнёт обзванивать, ведь в редакции газеты уже никого нет.

— Спокойно, сейчас от сторожа сделаем предупредительный звонок, — сказал я сам, вылезая из-под одеяла. — И я тебя до дома довезу, «Волга», выданная мне во временное пользование, на ходу.

«Не дошла ещё телефонизация до каждого жителя страны, — подумал я, когда натягивал штаны. — И люди пока могут спокойно спасть. Но пройдёт совсем немного времени, и с телефоном в кровать многие будут ложиться гораздо чаще, чем с живым человеком противоположного пола».

В сторожке охраны, пока Варя разговаривала с мамой, мне передали телеграмму от Всеволода Михалыча: «Встречай аэропорт буду в 6 17.02 тчк».

— Неужели Всеволода Михайловича из сборной выгнали? — Спросил меня сторож дядя Семён, который, пока мы в Японию летали, приглядывал за нашими котами. — Олимпийского чемпиона! Неужели напился?

— Сева Бобров месяц уже не пьёт. — Сморщился я, и снова поразился скорости распространения слухов по планете Земля. — Пока вопрос не решённый. 29-го февраля состоится заседание Федерации, потом опубликуют приказ в «Советском спорте», вот тогда и будем делать выводы.

— Ясно, значит, сняли, — крякнул сухонький среднего роста мужчина, с очень вредным характером. — Не ценят у нас людей. А как кто-нибудь из великих помрёт, то сразу вой: «Какого человека потеряли! Не уберегли! Караул!». Что характерно, горланят потом громче всех те, кто этого гения в могилу и подталкивал. Радуются они так, что ли?

— Кто? — Не понял я странной аллегории.

— Лилипуты, которые ненавидят великанов, — так же загадочно ответил сторож.