Тафгай. Том 8 (СИ)

— Давайте и я с вами чая попью, — вдруг сказал Николай Озеров и в раздевалке моментально повисла тишина, так как странный побочный эффект от напитка, накатывающий через четыре часа, ещё никто не отменял.

— Понимаете в чём дело… — замялся я, пытаясь сформулировать свою мысль.

Однако Николай Николаевич в полной тишине, лихо подмигнув хоккеистам, уже успел пройти к самовару, крутануть ручку, налить и отхлебнуть пару раз фирменный шаманский чай.

— Вкус необычный, — сказал он. — По-моему в чай добавлен чабрец?

— Точно, — захохотал Харламов, — если хочешь стать отцом, пей чаёчек с чабрецом.

После чего в раздевалке затряслись стены от гогота всей хоккейной команды. А я подумал, что один раз в жизни нужно попробовать всё и сказал:

— Мужики, давайте сегодня покажем для кино, как надо играть в хоккей! Пошли!

* * *

Валерий Харламов этот самый необычный хоккейный сезон в карьере воспринимал как занимательное путешествие. Скоропостижная женитьба, новая страна, новые и очень доброжелательные болельщики, новый странный уклад жизни, в которой не нужно было месяцами сидеть на сборах и умирать на тренировках, бегая с утяжелением или таская на плечах своего партнёра по команде. Здесь требовалось совсем иное — терпеть на льду тычки и удары, выдерживать силовое давление и уходить от столкновений с соперником, желающим тебя расплющить об борт. При этом нужно было продолжать финтить, отдавать передачи и забрасывать шайбы самому.

Если в СССР у Тарасова игры были лишь малым продолжением бесконечных тренировок, то здесь в НХЛ тренировочные занятия были лишь малым дополнением к бесконечным играм. Один раз Валерий разговорился на эту тему с соседом по дому Иваном Тафгаевым, спросив: «не будем ли мы от этого хуже играть?».

— Так устроена жизнь, — ответил Иван, пожав плечами, — примерно до 20-ти лет мы все очень много учимся, и часто тому, что вообще не пригодится. Затем мы много работаем, оттачивая лишь отдельные профессиональные навыки. Так и в хоккее, до 20-ти лет закладывается база, а дальше через сложнейшие матчи идёт отточка профессиональных навыков. А выйти на новый уровень можно вообще только через игры плей-офф, когда психика переключается в максимальный боевой режим. Ты вспомни, как после Суперсерии 72 года сборная вынесла всех на московском чемпионате мира? 10 побед из 10-и, 100 шайб заброшено, при этом тренировочный процесс никто не менял.

— А зачем же тогда Тарасов нас круглый год гонял? Зачем мы с блинами на плечах кувыркались? По лестницам скакали, камни таскали, кроссы бегали, деревья колотили?

— Я не знаю, — пробурчал тогда Иван Тафгаев. — Но могу тебе сказать точно, что на льду нет ни блинов, ни камней, ни деревьев, ни лестниц. И кроссы хоккеистам бегать нельзя, из-за них замедляется взрывная работа мышц организма. Мы, хоккеисты, больше похоже на спринтеров, а не на стайеров.

Вот и сейчас на льду «Мэдисон-Сквер-Гарден» Валерий Харламов за счёт взрывной работы мышц рук, ног и спины, пролетел вдоль правого борта, ушёл от силового приёма и под острым углом выкатился на ворота голкипера Миннесоты Чезаре Маньяго. Переполненные трибуны как всегда дружно взвыли. Маняго в свою очередь выехал далеко навстречу, поэтому Валерий тут же решил его перехитрить и, сделав ложный замах, ринулся за ворота гостей, чтобы, исполнив «бобровский финт», уложить шайбу в пустой угол.

Однако в последний момент шайба слетела с крюка и Харламов, тихо выругавшись, отпасовал на синюю линию, куда неожиданно прибежал защитник-домосед Юра Тюрин. Правда к этому моменту ситуация в зоне атаки разительно переменилась. Маньяго успел вернуться в рамку и на пятак приехали оба защитника и центрфорвард Иван Тафгаев. И только Валера поду мал, что момент упущен и заигран, как защитник Юрий Тюрин после огромного замаха щёлкнул по шайбе. Всё остальное случилось в доли мгновения. Шайба просвистела по воздуху, зацепила черенок клюшки Ивана Тафгаева и после, чиркнув по штанге, забилась в сетке ворот.

— Скоооор! — Заорали болельщики на трибунах.

— Гооол! — Закричали парни на льду и бросились обниматься.

— Ты что, Юра, озверел? — Улыбаясь спросил Тафгаев, показав сломанную посередине клюшку. — Набрось нежно, зачем же так колотить?

— Само как-то вышло, — буркнул Тюрин.

— Это, мужики, всё чай виноват, — захохотал Харламов.

— Да, как, б…ть, без него дальше-то играть будем? — Проворчал Валерий Васильев.

— Ничего не говори, — ответил Боря Александров, перед тем как все покатили на скамейку запасных.

Валерий посмотрел на табло, где первой фамилией был вписан Вацлав Недомански, затем горело имя нападающего гостей Билла Голдсуорси и вот теперь высветились фамилия Ивана Тафгаева и новый, пока победный счёт — 2: 1.