Тафгай. Том 9

— Это потому что самогонка плохо влияет на серое вещество, — я постучал безымянным пальцем по своему лбу. — Харитоныч, ты станешь знаменитым человеком. Передовиком производства. Переедешь из этой халупы в большую светлую квартиру. А на заводе тебе предоставят собственную просторную мастерскую и установят памятник прямо на проходной, кончено, спустя энное количество лет.

— Кхе, херня, полная херня, — недоверчиво закряхтел старик, отвернувшись от меня и вернувшись к ваянию обнажённого женского тела.

— Ну, хорошо, про памятник я пошутил, — я легонько пихнул деда в плечо. — Но в остальном-то, правда. Ты впишешь своё имя в историю советской детской игрушки. Мы ещё подобные наборы для девочек придумаем с барышнями разных исторических эпох и балеринками.

— Что конкретно от меня требуется? — спросил Иннокентий Харитонович, после минутного молчания и сопения.

— Нужно завтра в наших домашних условиях вылепить восемь разнообразных индейских фигурок, сделать из гипса форму и отлить их в олове. Остальные вопросы я решу сам.

Я протянул свою огромную ладонь деду и тот, ещё немного покряхтев, пожал её своей жилистой и крепкой пятернёй.

* * *

Этим вечером в хоккейной коробке, которую возвели около школы №6, пятнадцать здоровенных мужиков, включая меня, заново учились стоять на коньках. Сегодняшнее занятие я решил посвятить езде спиной вперёд и резкому торможению на две ноги с последующим разворотом на сто восемьдесят градусов. Правда, перед тем, как коньки принялись резать лёд, пришлось поработать скребками и помахать лопатами, ведь за пару часов снега навалило видимо-невидимо.

«Нет, это не Принстон, это гораздо хуже», — бухтел я себе под нос, стирая пот со лба. Если бы в Принстоне увидели местную раздевалку, где в помещении четыре на четыре метра переодевается целая хоккейная команда, а в углу этой комнатушки топится самая настоящая русская печь, то они сочли бы нас сумасшедшими. Кстати, сегодня я просто впал в ступор, когда каждый хоккеист принёс по берёзовому полену, чтобы было чем топить. Иначе переодевались бы при минусовой температуре. И естественно, что ни о каком душе здесь речи даже не велось.

— Закончили упражнение! — рявкнул я, когда мы намотали несколько кругов, двигаясь исключительно спиной вперёд. — Переходим к рывкам от одной синей линии до другой, с резким торможением на две ноги.

— Слушай, Иван, а может, лучше поиграем? — сжалился над мужиками старший тренер Толь Толич. — Зачем нам это торможение? Народ пришёл со смены, устал.

— Мужики, я всё понимаю, — сказал я, — работать и тренироваться тяжело. Но правильное выполнение базовых элементов нам поможет в игре на пару шайб меньше пропустить и на ту же парочку больше забросить.

Однако хоккеисты упрямо косились на Толь Толича, и мои требования выполнять не спешили. Всё же для них хоккей был чем-то на вроде рыбалки, хороший предлог отдохнуть от семьи, съездить в другой город за счёт профсоюза, в охотку поиграть и после матча попить водочки с шашлыком. Поэтому я взял из корзины одну шайбу и бросил её перед собой.

— Леша Боговик, — обратился я к самому крупногабаритному игроку команды, — покажи всем, как ты умеешь защищаться от нападающего, который прорвался к нашим воротам по левому борту.

Я толкнул клюшкой шайбу вперёд и сам покатил вдоль левого борта. Боговик, чтоб перед товарищами не ударить в грязь лицом, рванул параллельным курсом. Мы на очень хорошей скорости пересекли синюю линию, затем промчались ещё десять метров, а перед самой лицевой линией ворот я моментально затормозил на две ноги, развернувшись к своему преследователю спиной и, доработав ногами, крутанулся на сто восемьдесят градусов. Алексей тоже ударил по тормозам, но, не рассчитав скорость, грохнулся на попу и с разгона врезался в борт. Я же в свою очередь забросил шайбу в сетку.

— Нужны какие-нибудь комментарии? — спросил я, вернувшись на центр площадки.

— Значит так, слушай меня! — скомандовал Толь Толич. — Отрабатываем торможение, успеем ещё поиграть.

Глава 9

Как-то раз мне в руки попалась прелюбопытная статья, которая объясняла: «Почему насекомые ночью летят на свет уличных фонарей?». По мнению автора этой работы, мотыльки простую лампочку накаливания воспринимают как источник тепла, необходимый им для размножения. Другими словами ночные бабочки летят на свет, чтобы продолжить свой чешуекрылый род. И этим мы, люди, в чём-то похожи. Представьте: поздний летний вечер, тёмные аллеи городского сада, а в самом центре его светится десятками огней танцевальная площадка. И ноги сами собой понесут туда, навстречу романтическим приключениям и неожиданным приятным знакомствам.