Тафгай. Том 9

Вот в чём настоящая прелесть хоккея: ещё несколько секунд назад Гаврилов мог забить нам, а теперь опасность на другой половине ледяного поля. Зрители в восторге, голкиперы в панике, второй защитник соперника Вася Богомаз, который сейчас спиной откатывался к своим воротам — последняя и не самая прочная преграда, а я, подключившись параллельным курсом в атаку, кричу:

— Комол, дай!

— Давай! — заголосили зрители. — Шайбу давай!

И Комолов, поддавшись на уговоры, дал. Он как мог, изобразил бросок по воротам и в последний момент хитро отпасовал в левую сторону. Богомаз, конечно, попытался эту передачу перехватить, но на сей раз безуспешно. И шайба, точно юркнув в крюк моей клюшки, через доли секунды забилась в сетке, ибо олимпийские чемпионы с трёх метров по пустым воротам не промахиваются.

— Гооол! — обрадовались болельщики.

— Толь Толич, труби отбой, — сказал я, победно подняв клюшку вверх. — Достаточно на сегодня.

— Да уж, хватит, пожалуй, — согласился старший тренер и издал звонкую трель из своего спортивного свистка.

Народ недовольно заворчал, когда хоккеисты стали покидать ледяное тренировочное поле, а я, чтобы поздороваться, в прямом смысле слова подкатил к Виктории и к Надежде.

— Привет, соседи, — улыбнулся я, отметив в очередной раз красоту девушек. — Приобщаетесь к спорту или пришли поболеть за кого-то персонально?

— Приобщаемся, — хихикнула Вика.

— Мы сегодня испекли пирог с капустой, хотим вас, Иван, пригласить на чай, — скромно пролепетала Надя, которая классической русской красотой как её подруга не обладала, зато чем-то смутно напоминала актрису Веру Сотников в молодости.

— Пирог — это хорошо, а капуста, так вообще замечательно, — пробурчал я. — Только давайте сегодня вы ко мне. У меня на вечер с хозяином холостяцкой берлоги Иннокентием Харитоновичем запланирована серьёзнейшая работёнка. Может и вы, как педагоги, что-то интересное подскажете.

— Ну не знаю, может быть, — буркнула Виктория, незаметно ткнув свою подругу в бок, которая тут же хотела дать своё согласие. — Нам ещё тетради проверять.

— Ясно, ковка школьной успеваемости — это неотъемлемая часть бесплатного советского образования, — понимающе кивнул я. — Пождите пять минут, сейчас переоденусь и провожу вас до дома, а то мало ли что. Здесь, увы, не Принстон.

* * *

— Стой, не шелохайся! — скомандовал вредный старик Харитоныч, когда я, изображая фигуру индейца, стреляющего из предполагаемого лука лыжной палкой, решил опустить затёкшие руки вниз. — По твоей задумке работаю, вот и терпи.

Он уже целый час лепил из пластилина 6-сантиметровые фигурки воинов индейского племени и не давал мне спокойно попить чаю с капустным пирогом и поговорить с пришедшими в гости молодыми и очаровательными учительницами, Викторией и Надеждой. Сначала я изображал Чингачгука, который целился куда-то из винчестера, и вместо винтовки мне пришлось взять в руки обычную хоккейную клюшку. Затем я недолго побыл мудрым индейским вождём, многозначительно смотрящим вдаль, скрестив руки на груди. Потом преобразился в молодого и горячего индейского парня, который замахивался на условного противника топором для колки дров, то есть томагавком. И вот дошло дело до лука и стрел. Именно в этот момент в дверь хаты постучались мои симпатичные соседки. И сейчас они сидели за столом и весело хихикали.

— Ну, хоть вы, девушки, скажите этому дурню, что ничего из его ерундовой затеи не получится, — проворчал Иннокентий Харитонович, продолжая лепить индейца по прозвищу Зоркий Сокол.

— Да, Иван, — кивнула головой Вика, — ты — отличный спортсмен, так зачем тебе возиться с игрушками для детей? Для любого серьезного дела, нужно, прежде всего, иметь соответствующее серьёзное образование.

— Вот и я о чём, — подкрякнул старик Харитоныч.

— Позвольте с вами, королева Виктория, не согласиться, — усмехнулся я, всё так же стоя в позе лучника. — Для любого серьезного дела требуется: природная смекалка, звериная интуиция и чёткий финансовый расчёт. И интуиция мне шепчет, что эти оловянные фигурки будут буквально сметаться с прилавков наших советских магазинов.

— И в чём же заключается твой финансовый расчёт? — решила поспорить красавица Вика.

— Он заключатся в оптимальном размере фигурки, — пробурчал я, стараясь не шелохнуться. — Если сделать её меньше 6-и сантиметров, то пропадёт необходимая для детского интереса детализация. А если отлить солдатика больших размеров, то произойдёт перерасход материала, увеличение стоимости и неизбежное падение спроса. Всё, Харитоныч, перекур, — выдохнул я, опустив руки вниз, и присел рядом с девчонками за стол.

— Перекур, так перекур, — прогундосил вредный старик, оставив табурет с пластилином в сторону. — К завтрему дню не успеем, потом не жалуйся.

— Нам бы ночь простоять, да день продержаться, — хохотнул я, разливая по кружкам чай.