Тафгай. Том 9

— Ничего, — проворчал тренер, который по совместителю числился заводским инструктором физвоспитания.

— Советский хоккей в опасности, товарищи, — прямо ответил я.

Глава 10

Сегодня в заводской столовой, по которой разносился кисловатый запах квашеной капусты, подавали два основных фирменных блюда: компот из сухофруктов и пюре с котлетами. На мой вопрос: «когда я увижу вместо хлебных котлет хотя бы цыплёнка табака?» толстая тётка на раздаче ответила можно сказать вежливо: «Самый умный что ли? Не задерживай очередь! Давай топай в свою Америку, там тебе будут и цыплята, и куры! А у нас тут всё строго по КЗоТу». Я же, пробурчав: «какую страну просрали?», от дальнейшей дискуссии уклонился, тем более очередь действительно была нервная и немаленькая.

— Ну и любишь ты, Иван, поругаться, — недовольно проворчал Толь Толич, с большим аппетитом уплетая картофельное пюре.

— Да, характер у меня не сахар, — кивнул я головой. — Я только одного понять не могу, куда у нас мясо девается? Мы живём практически в сельской местности, почему в магазинах нет куриных грудок, куриных голеней, свиных отбивных и свиных сосисок?

— Скажи спасибо, что суповые наборы есть из костей, — хохотнул старший тренер. — Холодец с хреном — во закуска! — показал он мне большой отогнутый палец.

— Ладно, вернёмся к нашему хоккею, — буркнул я, с тоской вспоминая Принстон, Москву и даже город Горький, где общепит был совершенно другого, более высокого уровня. — Итак, мы имеем две хоккейные площадки: на одной есть хорошая раздевалка и одна трибуна для зрителей, а на другой смонтировано качественное освещение. Какой в этом случае напрашивается вывод?

— И без тебя знаю, — крякнул Толь Толич. — В одном месте светильники открутим, в другом прикрутим.

— Правильно, но это ещё не всё, — улыбнулся я, хлебнув для вдохновения простого советского компота. — Нужно срочно построить дополнительные деревянные трибуны.

— Это ещё зачем?

— Затем же, как и всегда, — хмыкнул я. — В нашем милом городке проживает 20 тысяч человек, значит полторы тысячи болельщиков при хорошей игре и результатах нам собрать вполне по силам. И при цене в 30 копеек за билет команда получит неплохой дополнительный премиальный фонд. Ты мне, Толь Толич, просто поверь, за деньги играть совсем другой интерес. Появляется нешуточный азарт, жажда победы и необходимая для повышения мастерства ответственность и концентрация. Иначе сегодня парни сыграют лучше всяких похвал, а завтра придут после ночного загула и наполучают полную авоську шайб. Логично?

— Логично-то логично, — тяжело вздохнул старший тренер, — только даже на футбол все норовят пролезть без билета. Допустим, что придут на матч твои полторы тысячи, а за проход заплатит максимум человек двести.

— Об этом я как-то не подумал, — пробурчал я и, почесав свой волшебный затылок, тут же предложил выход из тупика, — а давай мы по номерам проданных билетов разыграем ценный приз?

— Чего? — опешил Толь Толич.

— Не чего, а что, — хохотнул я. — Я тут видел в промтоварах радиоприёмник марки «Альпинист» за 30 рублей. Вот его и разыграем. Но это ещё не всё. Нужно организовать для болельщиков горячий перекус: чай, пирожки и слабоалкогольный глинтвейн, а с комбината питания, с которым мы заключим договор, стрясём дополнительные деньги. И деньги эти пойдут на оплату труда сотрудников нашей ледовой арены, на новую хоккейную форму и на человека, который эту форму после каждой игры будет стирать. Примерно по таким законам и живёт лучшая лига мира.

— Ерунда, — крякнул тренер, дожевав котлету. — Ничего у тебя не получится. Здесь тебе не Америка. Придёт на хоккей в лучшем случае человек триста и премиального фонда хватит ровно на три бутылки водки и банку солёных огурцов. Ха-ха-ха.

— Посмотрим, — проворчал я. — Ты мне лучше скажи, кто нам может построить временные деревянные трибуны?

— Это я решу через наш профсоюз, — гордо ответил Толь Толич. — Профсоюз поможет. Тем более весной трибуны можно будет легко разобрать на дрова. А ещё лучше оставить их для футбола. Что ж я раньше до этого не допетрил? — задумался он.

— Лучше поздно, чем никогда, — буркнул я. — Значит с тебя — трибуны, с меня — реклама и пиар.

— Чего? — спросил меня тренер, услышав незнакомое слово «пиар».

— Пиар — это по-английски означает паблик рилейшнз или связь с общественностью. По науке работаем, Толь Толич, — хохотнул я. — С любительщиной пора кончать.

— Ну-ну, — усмехнулся он.

* * *

— Вон и твои пришли, — хмыкнул перед стартовым вбрасыванием Толя Гаврилов, когда молоденькие учительницы Вика и Надя появились около хоккейного борта.