Тафгай. Том 9

— Это так не делается за полчаса до концерта, — промямлил Осинников.

— А за день ставить в известность творческий коллектив, что будет не один концерт, а целых три — это нормально? — прошипел я. — Подписывайте бумаги и дайте нам спокойно подготовиться. Иначе мы за конечный результат не отвечаем.

— Вы меня режете без ножа, — неизвестно кому пожаловался директор ДК.

Затем он подошёл к столу, на котором лежал звуковой пульт и магнитофон, хлопнул нашим договором о столешницу и, тихо про себя выругавшись, поставил свою размашистую подпись под обоими экземплярами.

— Только попробуйте мне завалить представление, — Осинников погрозил пальцем всей агитбригаде, — тогда поговорим с вами в другом месте.

— Только попробуйте не расплатиться с артистами, тогда встретимся в ОБХСС, — пригрозил я, чем напугал директора ДК ещё сильнее.

Товарищ Осинников нервно хохотнул, поискал глазами поддержки в лице этих самых артистов, но быстро сообразив, что с таким дураком как я связываться себе дороже, очень шустро покинул зал, выскочив через боковой выход на сцену.

— Ну, Иван, ты даешь! — выкрикнул Витёк. — Встретимся в ОБХСС! Хе-хе-хе, — заразительно загоготал исполнитель ролей бездельников и пьяниц.

Из-за чего нервным смехом прыснула вся агитбригада. И даже режиссёрка Кира Нестерова тихо захихикала, ибо оказался не так страшен чёрт, как его малюют. А я подумал, что в деловой сфере советской неповоротливой экономики творится такой адский бардак, что оторопь берёт. Предпринимательская деятельность и частная собственность на средства производства официально запрещена, а шабашники, которые катаются по всему Союзу и строят коровники и элеваторы, разрешены. Студбригады, работающие по договору, товарищи грузины, торгующие цветами, и колхозники, продающие на колхозном рынке мясо и молоко, тоже в законе. И со всей этой предпринимательской деятельности государство почти ничего не имеет. Фантастика.

— Ванечка, ты такой у меня молодец, можно я тебя поцелую? — зашептала Наташа Сусанина, повиснув на моих плечах.

— Нельзя, — буркнул я. — Запачкаешь помадой белую бороду и усы, как мы их потом ототрём?

— Тогда, я тебя поцелую под бой курантов, — защебетала девушка. — Это обязательное условие, чтоб правильно загадать новогоднее желание. А оно у меня большое и светлое.

— Чтоб загадать новогоднее желание? — задумчиво пролепетал я и тут же выкрикнул, — люди! Народ! Товарищи! Послушайте меня! Помните вчера после концерта в Луньевке мы говорили, кому что не понравилось? — спросил я у притихших артистов. — Так вот меня смущает и мне не нравится финальная песня «В лесу родилась ёлочка».

— Иван, не чуди! — раздражённо выпалила Кира Нестерова.

— Я хочу показать одну вещь, которую слышал, когда играл на маленьком турнире в Череповце, — соврал я. — Можно сказать дворовая вещица, но для финала она годится лучше «Ёлочки».

— Хорошо, — сквозь зубы процедила режиссёрка, — даю две минуты.

— Правда, я не Шаляпин, а ещё мне в детстве какой-то мамонт ухо отдавил, — стал оправдываться я, но поймав гневный взгляд Нестеровой, быстро пробормотал, — всё-всё, пою-пою. Кхе-кхе. Начало такое:

Когда в дом входит год младой,

А старый уходит вдаль,

Снежинку хрупкую спрячь в ладонь,

Желание загадай, — завыл я белугой песню из кинофильма «Чародеи», который смотрел, наверное, полсотни раз, поэтому мотив и слова вспомнились сами собой.

Смотри с надеждой в ночную синь,

Некрепко ладонь сжимай,

И все, о чем мечталось, проси,

Загадывай и желай.

И Новый год, что вот-вот настанет,

Исполнит вмиг мечту твою.

Если снежинка не растает,

В твоей ладони не растает,

Пока часы двенадцать бьют,

Пока часы двенадцать бьют.

— Ну как? — спросил я режиссёрку, которая, как и другие ребята, стояла, открыв рот. — Вроде это лучше «Ёлочки».

— Володенька, сможешь подобрать аккорды? — спросила Нестерова нашего гитариста.

— Да я «Deep Purple» подбирал, — обидевшись, буркнул Вовка-гитарист. — «Дым над водой», «Смог он зе ватер».

— Тогда быстро подбирай музыку! — рявкнула Кира Нестерова. — Всем остальным писать текст, петь будем со сцены прямо с листков. А в конце все эти листочки подбросим вверх, изобразив новогодний салют. Быстрей-быстрей! Шевелитесь! Иначе пулей вылетите у меня из самодеятельности!

* * *

Третий и последний концерт за день, по моим личным ощущениям, наша агитбригада отыграла выше всяких похвал. Но чтоб прийти к такому результату Кира Нестерова, по ходу пьесы, перелопатила порядок выхода артистов, а мой дедморозовский финальный номер сначала разбила на две части, а затем и на три. И третье новогоднее представление начиналось с того, что я в костюме Деда Мороза, неся за плечами мешок с подарками, выходил на полностью затемнённую сцену в луче одного единственного прожектора, а следом за мной осторожно ступала Снегурочка Сусанина.

— Кто здесь? — были мои первые слова, когда я, прищурившись, попытался разглядеть хоть кого-то в таком же тёмном зрительном зале.

— Да кто здесь может быть, когда все нормальные люди в этот час сидят дома и готовят салат оливье? — капризно произнесла Наташа Сусанина, одетая в коротенькую шубку Снегурочки.