Тафгай

Он сунул мне в руки розовую коробку с куклой, и я не сдержала улыбки, когда увидела ее. Это была эксцентричная Барби-мулатка с разноцветными волосами, которые были заплетены в две косички, и стильным красочным нарядом в лучших традициях Сандерса. В ее ушах блестели крупные золотые сережки-кольца, а на носу сидели модные солнечные очки. Внешностью она чем-то походила на Селену Гомес, а стилем – на Рианну.

Думаю, из целого миллиона различных кукол Джо непременно выбрала бы именно ее.

– Спасибо, – у меня защипало в глазах. – Она обалденная!

– Простите, вы случайно не Эш Сандерс?

Я и не заметила, как к нам подошла пожилая продавщица. Она сжимала в руках какую-то бумажку, похожую на билет, и смотрела на Эша, как диабетик на сладкое.

– Возможно, – ослепительно улыбнулся Сандерс.

Святые небеса…

Этому парню нужно запретить законом улыбаться в публичных местах. Его поразительная красота может запросто довести неподготовленных престарелых дамочек до сердечного приступа.

Пока я наблюдала за тем, как Эш подписывает женщине использованный билет на хоккей и делает с ней памятное селфи, нервный клубок внутри меня, который образовался пару дней назад, начал понемногу распутываться.

Сколько бы сотен тысяч раз я не кричала, стоя перед зеркалом, какой этот парень мерзавец, я так и не научилась ненавидеть его.

Думаю, мне просто нужно научиться жить с ним в одном мире.

Это ведь не сложно, правда?

Глава 16. Эш

Победу у Нашвилла мы вырвали зубами.

Буквально.

В середине второго периода наш капитан команды Алекс Чехов решил скорректировать бросок Дэйва, шайба отскочила от его рта и срикошетила в ворота соперника. Этот необычный победный гол стоил Чехову шести зубов. Медики наложили парню несколько швов, без анестезии, конечно, – допинг, и к концу третьего периода русский воин снова вернулся на лед.

По мере того, как мы приближались к плей-оффу, наши игры становились все более злыми и эмоциональными. Впервые за свою спортивную карьеру я чувствовал в себе невероятную бодрость каждый гребаный матч. Столкнуться со мной на льду было равносильно столкновению с грузовиком, потому что я не прекращал интенсивно тренироваться, даже когда следовало бы отдыхать. В этом сезоне я выкладывался на полную и, судя по росту моей результативности, все делал правильно.

В Чикаго мы вернулись лишь вечером следующего дня.

Когда мы с Дэйвом спустились на платную стоянку аэропорта, я неожиданно для себя увидел там Эмбер. Она стояла возле моей белоснежной ласточки и нервно теребила руками свой шерстяной вязанный снуд. На ней было короткое зимнее пальто цвета запекшейся крови и черные замшевые сапоги до колен, которые подчеркивали ее бесконечно длинные ноги. Короткие темные волосы были идеально уложены, а лицо покрывал макияж в стиле Круэллы Де Виль[17].

Мне кажется, именно так выглядят неприятности.

– Я думал, вы уже разбежались, – скучающим тоном произнес Каллахан.

– Я вообще-то тоже, – поморщился я, доставая из кармана смарт-карту для машины.

Прошла целая вечность с тех пор, как мы виделись с Эмбер в последний раз. Я был чертовски уверен, что после той сцены, состоящей из одного разбитого бокала, одного неудавшегося минета и пары-тройки крепких словечек, у Эмбер хватит гордости не заваливаться больше в мою жизнь.

Само-ува-же-ние.

Вы что-нибудь слышали об этом слове, дамочки?

Если ваш чертов парень, трахая вас в рот, одновременно с этим болтает по телефону, играет в видеоигры или смотрит по ящику баскетбольный матч (не хоккейный, хоккейный можно) – вы ничего для него не значите. Запомнили?

– Привет, Эмбер, – нехотя поздоровался я, когда мы с Дэйвом подошли к нашим автомобилям.

– Я ждала, что ты позвонишь мне.

Из пасти канадского недоноска вырвался смешок, и я послал другу убийственный взгляд. Сняв Теслу с сигнализации, я обогнул ее и распахнул перед Эмбер переднюю дверцу пассажирского сидения:

– Поговорим в машине.

Дождавшись, пока ее маленькая округлая попка опустится на кожаное сиденье, я захлопнул дверцу и тяжело вздохнул.

Этот никчемный разговор – последнее, в чем я сейчас нуждался.

Пять часов сна, две пресс-конференции и съемки в рекламе изотоников[18] превратили меня в кучку гребаного пюре. Добавьте сюда еще двухчасовой перелет и встречу с бывшей, которая, похоже, не знает, что она бывшая.

Вечеринка в полном разгаре.

Простившись с Дэйвом, я включил электрический двигатель и выехал с парковки.

Почти весь путь мы ехали молча. Я ни на мгновение не отрывал глаз от дороги, а Эмбер копалась в своем телефоне, изредка задавая какие-то тупые вопросы, которые я игнорировал.

Пентхаус, в котором я арендовал для нее апартаменты, находился всего в нескольких кварталах от района «Великолепная Миля» на улице Мичиган-авеню. Я остановил машину у главного входа в Барти-Тауэр – большой, сверкающий стеклом и металлом небоскреб, и нервно постучал пальцами по рулю.

Раз…

Два…

Три.

– Эмбер, мы расстались.

Здесь должен прозвучать гудок финальной серены.

– В смысле? – боковым зрением я заметил, как она с силой сжала в руке свой айфон. – Окей, что я сделала неправильно, Эш?

– Эмбер…