Тафгай

Я зажмурилась и на несколько секунд прижала телефон к груди, стараясь совладать с сумасшедшими эмоциями, а затем дрожащими пальцами набрала:

«Спокойной ночи».

Ответ пришел мгновенно:

«Спокойной ночи, Клубничка».

Глава 31. Мерфи

Я опустила кисть и отступила назад, чтобы посмотреть на законченную работу.

Ох, дьявол…

Щеки вспыхнули от смущения, и я прикусила нижнюю губу, изумленно качая головой.

Картина получилась очень откровенной. Просто поразительно, как такое небольшое по размеру произведение – примерно два на два фута[26], смогло вместить в себя столько моих мыслей и чувств. Я буквально вывернула себя наизнанку. Выболтала все секреты.

Работа была создана путем добавления капель и брызг ярко-розового и аквамаринового цветов на влажные серые полосы краски, которые я нанесла валиком по сухой штукатурке в технике альсекко[27]. Красочная жестикуляция смотрелась очень эстетично на белоснежной стене в гостиной, но для меня она была чем-то гораздо бо́льшим, нежели простым украшением интерьера.

Розовый и голубой – как женское и мужское начало, представляли собой наш с Эшем эмоциональный акт. Столкновение двух мятежных душ на едином сером – цвете компромисса, фоне.

– «Второй шанс», – задумчиво прошептала я первое, что пришло на ум.

Да, это название чертовски ей подходило.

– Что скажешь, милая? – обратилась я к Джо, которая все это время лежала позади меня на экстравагантном ковре, который выглядел так, будто кого-то стошнило Скитлс[28], и что-то сосредоточено рисовала в своем альбоме.

Она подняла голову, и ее длинные высокие хвостики качнулись в такт.

– Ва-а-а-ау, – протянула Пчелка, разглядывая картину, и тут же нахмурилась. – Мамочка, а почему тебе можно рисовать на стенах, а мне нет?

Неожиданно со стороны прихожей раздался какой-то грохот, и мы с Джо одновременно повернули головы на звук.

– Осторожнее, твою мать! – послышался громоподобный голос Эша. – Направо!

Четверо крепких мужчин в синих рабочих комбинезонах внесли в гостиную огромный диван цвета спелого апельсина.

– Куда поставить, мэм? – тяжело дыша, спросил один из них.

Я растерянно захлопала ресницами, поправляя очки, и ткнула пальцем в центр комнаты. Следом за рабочими в гостиную вошел Сандерс, несший в руках целую гору разноцветных диванных подушек.

– Эш! – радостно вскрикнула Джо.

Он бросил подушки на пол и подхватил на руки подбежавшую к нему дочь. Пчелка громко захохотала, когда Эш несколько раз подбросил ее в воздух. Мысленно шлепнув себя по заднице, я быстро сняла очки и спрятала их в задний карман джинсов.

– Привет, – странно улыбнулся мне Большой Парень, помогая маленькой обезьянке забраться к нему на шею.

– Привет, – я прикусила щеку изнутри и метнула изумленный взгляд в сторону дивана. – Оранжевый?

– Тебе не нравится?

– Хм, – я подошла к апельсиновому гиганту и провела рукой по мягкой кожаной поверхности. – Думаю, нравится.

– Он такой большой! – прокомментировала Джо.

В неоновых глазах Эша появился хитрый блеск. Его идеально ровные белоснежные зубы сверкнули, и я почувствовала, как мои колени превращаются в желе.

– Мистер Сандерс! – заорал из прихожей мужской голос. – Кровать поднимать наверх?

Кровать?

Эш опустил Пчелку на пол и расправил ее вязаное платье.

– Я скоро вернусь, – загадочно бросил он и зашагал в сторону прихожей, оставляя нас обеих в полном недоумении.

Рабочие провели в доме Сандерса не менее двух часов. За это время я успела собрать свои краски, помыть инструменты, немного почитать с Джо и приготовить ужин – отварную куриную грудку, рис и овощной салат.

Когда я раскладывала еду по тарелкам, на кухню вошел Эш. Он сел за стол рядом с дочерью и нетерпеливо заерзал на стуле.

– Ням, – облизнулся красавчик, когда я поставила перед ним наполненную с верхом тарелку, и жадно набросился на еду.

Впившись зубами в сочную куриную грудку, он буквально застонал от удовольствия. Мы с Джо переглянулись. В ее больших голубых глазах застыло выражение веселого изумления.

– С самого утра ничего не ел, – принялся оправдываться Эш с набитым ртом. – Адский выдался денек…

– Тебе понравилась мамочкина картина? – поинтересовалась Джо.

Сандерс поднял голову, и его вилка застыла на полпути ко рту.

– Картина? – спросил он, изогнув широкую светлую бровь.

Я пожала плечами.

– В гостиной.

– Пойдем покажу, – Джо спрыгнула со стула и потянула его за руку, вынуждая подняться.

Я вышла из кухни следом за ними.

Эш подошел к моему рисунку и внимательно уставился на него, чуть склонив голову набок. Каждая секунда его тишины отщипывала по кусочку от моей уверенности в себе. Билл Гребаный Мудак Уиллис всегда ненавидел мои работы. Он, как и миллионы людей в этом мире, считал абстрактный экспрессионизм «детской мазней».

Что если Эш тоже окажется не большим фанатом этого художественного направления?

От волнения у меня вспотели ладони и пересохло во рту. Его затянувшееся молчание нервировало, поэтому я, в конце концов, неохотно произнесла:

– Если тебе не нравится, то все это можно убрать, и я…