Таганай

Тут же в дверь два раза стукнули для приличия, и в проеме показался сам Глазьев.

– Очень часто действует поговорка. – Нестеров встал из-за стола и направился к своему только что пришедшему другу для приветствия.

Вид у Глазьева был тоже уставший, поэтому директор рядом с ним сейчас смотрелся вполне гармонично. После быстрого рукопожатия с остальными Глазьев сел рядом с Анодиным. Таким образом, все персонажи находились в поле зрения Шакулина, что было неплохо.

– Странно, на всех предприятиях ваши коллеги, товарищ лейтенант, объявили о запрете походов в горные массивы Таганая, – как бы, между прочим, заметил Глазьев.

– Ну-у-у, на то есть свои причины. Будет проводиться операция, – пояснил Шакулин.

– Снова оборотня будете ловить? – сразу же спросил Глазьев.

Лейтенант понял, что им и так все ясно. Особенно Глазьеву, чей род часто соприкасался с этим самым оборотнем, и который сейчас намекал на операцию ВЧК 24-го года. Поэтому лейтенант решил перевести тему чуть в другое русло.

– Владимир Дмитриевич, тут Борис Петрович утверждал, что вы знакомы лично с оборотнем и с лешими, о существовании которых я узнал только сегодня. – Шакулин выразительно посмотрел на Нестерова, снова занявшего свое место в директорском кресле во главе стола. – Это правда?

На лице Глазьева заиграла легкая ухмылка.

– Ну, нечто, что здешние люди называют лешим, я и вправду видел несколько раз. И не один я. Это не редкость. – Твердый взгляд Глазьева гулял по поверхности стола. – А вот оборотня я вживую, конечно, не видел. – Он уставился на Анодина. – Но мой дед Иван, лично встречал зверя, а я склонен деду верить. Он даже в старости был на редкость честным и проницательным человеком. Он не мог наврать или присочинять. Оборотень существует, и вашим ли коллегам этого не знать!

Последние фразы были сказаны с серьезным напором. Правда, Глазьев их сгладил тем, что по-прежнему не смотрел на сидящего напротив Шакулина.

Все затихли.

Шакулин же стал размышлять, что же это за компания такая. Какие цели преследуют эти трое? В первый раз они его зазвали и стали рассказывать о неких голосах на Таганае. Зачем? Да для того, чтобы Моляке достался важный свидетель нападения. Как им кажется, оборотня. Про самого оборотня и про леших, не было ни одного предложения.

Сейчас выясняется, что натуралисты были в курсе существования в этом районе неизвестного отряда животных (леших в простонародье) и ничего ранее об этом не сказали. А Глазьев нынче крайне раздражен, что доступ к массивам Таганая запрещен и что будет проходить операция. Похоже, у него есть какой-то интерес. Вопрос, какой?

– Вы просили нас встретиться с вами, – решил прервать неудобную паузу Нестеров. – Вы что-то хотели узнать, Сергей? Или вас интересовал мой рисунок лешего?

Шакулин вернулся от своих размышлений.

– Да, у меня вопросы скорее природного или даже ландшафтного характера.

– Вот как! – с удивлением заметил Анодин, главный спец по этой части.

Глазьев, чуть прищурившись, улыбнулся краешком рта. Но Шакулин этого не видел.

– У вас была подробная топографическая карта местности, – обратился лейтенант к директору музея.

– Да-да. – Нестеров встал, подошел к книжной стенке, залез в один из ее шкафчиков, и извлек оттуда большой рулон карты.

Пока Нестеров возился с картой, Шакулин размышлял, что возможно сегодня какая-нибудь магнитная буря. Отсюда усталость Нестерова с Анодиным, и раздражительность Глазьева.

Большая простыня топографической карты была расстелена на столе, все обступили ее с разных сторон, как будто в первый раз увидели.

– Я хотел поинтересоваться у всех вас на счет нескольких мест, – Шакулин обвел рукой на карте территорию Таганая. – Просто, товарищи, я не часто бывал в долине, а на сами горы никогда не залезал. По карте теперь ориентируюсь хорошо. Думаю, на местности тоже все правильно пойму. Мне нужна информация о топографии конкретных районов.

– Что вас интересует? – спросил Анодин.

– Ну, начнем, к примеру, с этого района. – Шакулин нарисовал пальцем окружность на восточном склоне Монблана.

Губы Глазьева тронула ухмылка, что не осталось не замеченным лейтенантом.

– Местность весьма примечательная, – Борис Петрович чуть отошел от стола. – Монблан, сам по себе, скалистая сопка. Местами утыкан, главным образом, лиственницами. Но взобраться на него можно без проблем. Вокруг самой горы, с той стороны, где вы показали, плотный пихтовый лес, на юге переходящий в смешанный березово-пихтовый. Чаща темноватая, пихты в отличие от сосен имеют живые ветки почти по всему стволу. В сосняках живыми остаются только кроны деревьев. В пихтовом лесу темно, пахнет смолой, кустарников почти нет. Район, что вы показали, прямо скажем, не самый людный. Дальше лес переходит в Киалимскую падь, болото. Оттуда наш Киалим вытекает. Прямо в лесу начало берет. Сначала небольшой ручеек, а потом все больше и больше. Красивая такая речка, прямо посреди леса. Над водой нависают деревья, очень красиво! Но вокруг чащоба приличная, труднопроходимая.

– А открытые пространства есть? – стал уточнять Шакулин. – Может поляны какие, достаточно обширные?