Таганай

Точно прицелиться в зверя, находящегося в движении, когда до него всего десять с небольшим метров, почти невозможно. Шакулин пальнул куда-то в район головы монстра, и отступил назад, нервно перезаряжая оружие. Уутьема был уже на расстоянии лишь одного прыжка. Снайперка щелкнула, очередной патрон оказался готов к отправке по назначению, но было уже поздно. В отличие от Глазьева, лейтенант успел произвести второй залп. Уже скакнувший на него, и тем самым раскрывшийся, оборотень получил пулю прямо в живот. И одновременно с диким противным ревом, зверь приземлился на Шакулина, подмяв его под себя. Обе руки человека пригвоздили к земле две лапы оборотня. Винтовка все еще находилась у лейтенанта, но толку от нее было ноль. Шакулин, приземлившийся на спину, не мог пошевелить ничем, кроме головы.

Странная желеобразная белая кровь сочилась из тела Уутьема прямо на камуфляжную форму лейтенанта. Но тварь совершенно не собиралась умирать, способная даже без защиты меченого выдержать с десяток – другой таких попаданий в туловище. Пасть монстра нависла над лицом Шакулина. Видимо, зверь, так и планировал, сначала стреножить жертву, а потом поработать своими челюстями. Шакулин воззрился на три ряда острых зубов, которые приближались к нему. Ужасно воняло противным дыханием и особенно слюнями зверя. Уутьема пошире приоткрыл пасть, готовый заглотить всю голову Шакулина одним махом. Лейтенант попытался хоть как-то шевельнуться, но без толку, и руки и ноги были намертво прижаты огромной массой монстра. Тот же, будто специально издеваясь, медленно приближал свою оскалившуюся морду к отчаянно вертевшему головой в разные стороны кгбэшнику. Зажмурившийся в ужасе Шакулин уже почувствовал прикосновение где-то у виска чего-то острого, как совсем рядом зазвучали быстрые пистолетные выстрелы.

Оружие продолжало грохотать почти у самого уха лейтенанта. Он всем телом ощущал, как дергается Уутьема, которому раз за разом всаживали пули прямо в голову с близкого расстояния. Каждый выстрел вызывал рев монстра, но он тут же прерывался следующим свинцовым снарядом, засылаемым точно в цель. Морда твари тыкалась от отдачи в лицо лейтенанта, грозя случайно раскроить острейшими зубами кожу Шакулина. Наконец, все семь пуль оказались в башке оборотня. Хладнокровно стрелявший по зверю Моляка, одним движением освободил пистолет от пустого магазина, и отскочил в сторону, так как стащил под елью у Шакулина лишь само оружие, запасных патронов не было.

Обезумевший от такого сотрясения своего мозга Уутьема, как глубоко опьяневший на свадьбе, оторвался от Шакулина и, громко сопя, повалился на спину. Находившийся в шоке лейтенант, едва подняв голову, уставился выпученными глазами на оборотня, продолжавшего сопеть и совершать какие-то нелепые движения лапами и туловищем. Лейтенант не пытался сдвинуться с места, даже простейшие инстинкты сейчас не срабатывали, разум был вырублен. Но Уутьема, кажется, немного оправившись, начал медленно подниматься.

Видя это, и не понимая, что же делать дальше, Моляка, отойдя на край поляны, все так же ярко подсвечиваемой костром, истошно заорал Шакулину:

– Лейтенант, стреляйте, чего вы ждете! У вас же оружие! Стреляйте!

Но Шакулин точно был в шоковом состоянии. И при виде того, что тварь снова встает на ноги, он только беспомощно смотрел на оборотня снизу вверх. Наверное, в этот момент он даже не осознавал, что в его правой руке находится вполне исправная винтовка.

Уутьема, разъяренно оскалившись, с большим трудом поднялся в привычную стойку. По его морде стекали ручьи белой крови. Желеобразная субстанция даже вроде шипела, оставляя на своем пути выжженные борозды в короткой шерсти монстра. Неподвижные глаза зверя, лишенные век, ненавидяще уставились на лежавшего прямо перед ним Шакулина. Уутьема сделал шаг в направлении лейтенанта, намереваясь вторым действием как следует приложиться когтистой лапой к лицу кгбэшника.

Моляка, озираясь по сторонам в поисках другого оружия, отходил к деревьям. Подскакивать к Шакулину было некогда. Прогноз на развитие событий в следующие несколько секунд считался очевидным: монстр добирается до лейтенанта, а потом попытается достать и доктора, который не имел при себе ничего, кроме возможности подобрать палку поувесистей. Поэтому Моляка потихоньку ретировался обратно в чащу леса, не особо помня, как он тут оказался. Уутьема уже встал над Шакулиным, занося лапу, когда Моляка, пятясь спиной, наткнулся на что-то твердое и бегущее.

– С дороги! – проорал на него летящий на всех парах Листровский, уже на ходу начиная палить из автомата в оборотня.