Таганка: Личное дело одного театра

Главное управление культуры Приказ

2 ноября 1981 г. г. Москва № 326-а

О нарушении руководством театра Драмы и Комедии на Таганке решения исполкома Моссовета № 14/5 от 24.03.70 г.

«Об утверждении порядка формирования репертуара и приеме новых постановок в театрах и концертных организациях Главного управления культуры»

Несмотря на предупреждения ГУК о персональной ответственности руководства театра, 30 сентября с.г. в театре Драмы и Комедии вновь состоялись телекиносъемки репетиции, а 31 октября — публичный показ спектакля, посвященного памяти В. Высоцкого, не принятого и не разрешенного к исполнению Главным управлением культуры, что является грубым нарушением решения исполкома Моссовета № 14/5 от 24 марта 1970 года «Об утверждении порядка формирования репертуара и приема новых постановок в театрах и концертных организациях Главного управления культуры».

За грубое нарушение установленного порядка приема и показа новых постановок, приказываю:

1. Директору театра драмы и комедии т. Н. Л. Дупаку и главному режиссеру театра тов. Любимову Ю. П. объявить строгий выговор.

2. Предупредить руководство театра, что в случае неподчинения приказу ГУК, будет решен вопрос об их дальнейшей работе в театре.

3. Довести настоящий приказ до сведения директоров театров и концертных организаций.

4. Контроль за выполнением настоящего приказа возложить на начальника Управления театров, музыкальных организаций и концертной работы.

/Селезнев В.П./^[1091]

Ю. П. Любимов направил письмо Генеральному секретарю ЦК КПСС Л. И. Брежневу:

Отдел писем ЦК КПСС, 5 ноября 1981 года

Глубокоуважаемый Леонид Ильич!

В одну из самых тяжких минут моей творческой жизни я обратился к Вам за помощью и получил ее. Я испытываю чувство искренней признательности за то, что благодаря Вашему прямому указанию я смог продолжать работу в театре и, смею думать, не обманул оказанного Вами доверия.

Сегодня я вновь вынужден обратиться к Вам, дорогой Леонид Ильич, так как вокруг театра и меня, его главного режиссера, нагнетается чрезвычайно нервозная атмосфера, по сути дела, речь идет о дальнейшей судьбе театра.

Поводом для новых нападок и преследований на этот раз избран спектакль, посвященный Владимиру Высоцкому. Я слышал, что и Вы, Леонид Ильич, знаете и любите творчество безвременно умершего В. Высоцкого. Для нас же в Театре на Таганке спектакль о Владимире был не только данью памяти народному поэту, нелегкая судьба и стихи которого отразили многие драматические этапы истории нашего общества, заслужившего огромную популярность и любовь советских людей. Мы этой постановкой хотели выполнить свой человеческий долг перед нашим товарищем, артистом, который всю сознательную жизнь самозабвенно проработал в Театре на Таганке. Так понимали свою задачу весь коллектив театра и я. Не нам судить, насколько удался спектакль, могу сказать только, что образ поэта вдохновлял и актеров и меня. Десятки наших прославленных деятелей культуры и науки, известные писатели и поэты, которым довелось увидеть спектакль на рабочих просмотрах и в день годовщины смерти поэта, дали очень высокую оценку постановке. Особенно подчеркивают при этом гражданский, патриотический пафос, ее нравственное и воспитательное значение.

Словом, наша общественность правильно и зрело восприняла спектакль. И на этом основании мы в театре имеем объективное право считать, что свою сложную задачу выполнили на должном художественном и идейном уровне.

Однако позиция работников органов культуры в отношении творчества В. Высоцкого и спектакля о нем оказалась чудовищно предвзятой, чтоб не сказать враждебной. Без всяких объяснений нам запретили постановку спектакля в годовщину смерти. Мне объявили сперва выговор, а теперь и строгий выговор, с «дальнейшими административными выводами».

На неоднократные просьбы театра к руководящим работникам прийти и откровенно изложить свои замечания и претензии мы, наконец, получили невразумительный ответ на нескольких страничках, смысл которого сводится к попытке перечеркнуть весь спектакль. Причем его авторы даже не удосужились подписать это послание. Такое высокомерно-пренебрежительное отношение к многомесячному труду целого коллектива со стороны некоторых работников органов культуры я расцениваю как самое неприкрытое проявление волюнтаризма, исходящее от некомпетентных людей. Ведь из 70 страниц текста композиции безымянные авторы оставили «в живых» только 7!

Мое обращение к Секретарю ЦК КПСС тов. Зимянину М.В. в надежде на объективный разбор «дела» закончилось огульными и оскорбительными обвинениями в адрес В. Высоцкого и театра вплоть до «антисоветчины».

Все это решительно не понятно с точки зрения здравого смысла и может быть объяснено лишь как акт личной мести.