Таганский дневник. Кн. 2

Любимов цитирует письма В. Шаламова Солженицыну: «В сегодняшней прозе и прозе ближайшего будущего важен выход за пределы и формы литературы. Не описывать новые явления жизни, а создавать новые способы описания. Проза, где нет описаний, нет характеров, нет портретов, нет развития характеров… — возможна. (Вайс в „Дознании“ — только попытка, проба. Но зерно истины там есть.) Любимов и Таганка. Все это должно быть не литературой, а читаться неотрывно».

Новую тетрадку, что купил в лабазике «Новоселам», начну на «Медее» или утром завтра.

Торгую книгами. Чтобы спрятать стыд, чтобы не чувствовать его — спасаюсь за Блока, учу цикл «Кармен». Особенно стыдно, когда за этим занятием тебя застигают коллеги, например Иван Бортник. Или Виталий Шаповалов.

Ну и закончу я этот дневник в мучительных размышлениях стратегических, этических и пр. — говорить с Агаповой об Америке или нет? Дарить ей «Эфроса» или нет?! Прости меня, Господи.

12 мая 1998

Вторник. Молитва

Письмо Юлика валяется у меня в сумке-рюкзаке и скоро затрется совсем, и решил я его переписать. Годится в «Дребезги» — это все-таки Ким, это все-таки Моцарт…