Таганский Гамлет. Реконструкция легенды

В 1989 году, спустя 9 лет после смерти Высоцкого, Любимов получил приглашение поставить «Гамлета» в Великобритании, в городе Лестер. Постановку поддержал также японский театр Гинза, и спектакль после премьеры в Лестере был приглашен на гастроли в Токио. Причем важным условием антрепренеров было повторить в точности тот спектакль, который был поставлен на Таганке. «Но я сделаю лучше!» — Любимов не хотел повторяться. — «Нам не надо лучше, мы хотим именно этот спектакль». Художник Давид Боровский нарисовал заново эскизы костюмов, повторяя таганские свитера, был сплетен занавес, из похожей шерсти, артисты были подобраны по тем же типажам. Свет лился из квадратных решеток в полу, освещая лица актеров. И судя по фотографиям, спектакль мизансценически в точности повторял таганскую постановку. В программке было указано, что этот спектакль посвящен Владимиру Высоцкому. А через год в Голливуде вышел фильм «Гамлет», который собрал в прокате более 20 млн. долларов. Глядя на экран, сложно было отделаться от мысли, что Франко Дзеффирелли и Мел Гибсон очень внимательно смотрели спектакль в Лестере. Об том спектакле мало кто знает, но Даниил Уэбб, исполнитель главной роли Гамлета, тоже был очень похож на Высоцкого.

Юрий Любимов. Лестер, 1989 г.

Впрочем, доподлинно неизвестно: может, спектакль был восстановлен только для того, чтобы попасть в коллекцию иностранных постановок Шекспира в Великобритании. А может быть, Дзеффирелли увидел в этом прочтении Гамлета характер поколения 70-х и решил перенести это в свой фильм, чтобы запечатлеть эпоху.

Так или иначе, но таганский Гамлет каким-то удивительно странным образом проложил дорогу в Голливуд. И нашел наследника в лице Мэла Гибсона.

* * *

Мечтая о театре, Юрий Любимов прежде всего думал о театре Шекспира. Только этот театр был ему интересен. Попав в армию перед финской войной, Любимов уже успел сыграть одну из своих первых ролей — Клавдио в шекспировской комедии «Много шума из ничего». Раздобыв в солдатской библиотеке старый потрепанный том Шекспира «Хроники», он все свободные минуты читал. А командир подошел, полистал грязными заскорузлыми лапами и сказал: «Шекспёр!.. Устав надо читать!» Это парадоксальное воспоминание осталось у него на всю жизнь. И позже, после войны, он играл в театре и Бенедикта в том же спектакле «Много шума из ничего», и Ромео в постановке И. Рапопорта «Ромео и Джульетта». На премьеру пришел переводчик пьесы поэт Борис Пастернак. И во время поединка Ромео и Тибальда сломалась рапира, отлетела в зал и проткнула ручку кресла, где он сидел. И Пастернак пришел на сцену, показал кусочек отлетевшей рапиры и заявил: «Вы меня чуть не убили». Молодой поэт Андрей Вознесенский, который в тот вечер сидел рядом с Пастернаком по его приглашению, увидел в этом мистический знак и написал стихотворение «Школьник». Там были такие строки:

Твой кумир тебя взял на премьеру.

И Любимов — Ромео!

И плечо твое онемело

от присутствия слева.

Что-то будет! Когда бы час пробил,

жизнь ты б отдал с восторгом

за омытый сиянием профиль

в темноте над толстовкой.

Вдруг любимовская рапира —

повезло тебе, крестник! —

обломившись, со сцены влепилась

в ручку вашего кресла.

Стало жутко и весело стало

от такого событья!

Ты кусок неразгаданной стали

взял губами, забывшись…

Будучи актером вахтанговского театра, впитав в себя его условную эстетику, берущую начало от карнавальных празднеств и народных балаганов, Любимов начал строить свой поэтический театр, опираясь на эстетику эпического театра Шекспира. «Это театр мощный конденсированный, он упруг, как завернутая пружина и готов всегда к расширению, он требует фантазии, решения пространства, он эпизодичен, дробен, декорации условны, потому что картины у Шекспира иногда очень короткие — по несколько минут, а число эпизодов иногда до сорока!» И в пьесе Брехта «Добрый человек из Сезуана», с которого начался театр, Любимов выделил именно шекспировскую эстетику, хотя и очень политизированную. И увидел принцип Брехта как принцип эпического шекспировского театра. И не случайно именно день 23 апреля 1964 года стал днем рождения нового Театра на Таганке — в этот день весь мир праздновал 400-летие Шекспира.

Заявка на постановку спектакля «Хроники» Шекспира подавалась театром уже с 1965 года, однако инсценировка пять лет оставалась в творческом портфеле театра — до тех пор, пока Любимову прямо не сказали в лицо: — Довольно нам ваших композиций, ставьте каноническую пьесу!