Тагир. Ребенок от второй жены (СИ)

Выкрик и слова Наили настолько приводят меня в ужас, что я стою в ступоре, даже не чувствуя, с какой силой стискивает мою руку Тагир. К-какими еще плетьми?

— Нужно спросить разрешения господина Тагира, Наиля Ахметовна, — кивает высокий плечистый мужчина в черной одежде, не идет против хозяина дома.

— А я кто? Я здесь хозяйка! — вдруг крикнула Наиля, словно сходя с ума.

— Прошу, нет, госпожа! — заголосила тетка, которая отхлестала меня по спине до боли и чуть не вырвала мои волосы, которые сейчас висят колтунами и падают на лицо. — Вы же сами сказали, чтобы я…

Женщина договорить не успевает, Наиля вскидывает голову, подлетает к ней и отвешивает хлесткую пощечину. Да такую, что у той дергается голова, а сама она осекается, так и не рассказав, что сказала ей Наиля.

— Закрой свой рот! — шипит, совершенно, кажется, не стесняясь никого из присутствующих. Затем чувствует на себе взгляд и переводит взгляд на Тагира, который зло наблюдает за этой сценой, но с таким видом, что ясно: Наиле не сдобровать. — Прости, любимый, прислуга совсем распоясалась, уже не только на твою вторую жену покусилась, но и на меня посмела поднимать голос. Не беспокойся, вы с папой работайте, я, как всегда, сама решу этот вопрос.

И все наблюдали за этим с таким видом, словно для них нет ничего из ряда вон выходящего в этой ужасающей ситуации. Нутро Наили вырвалось, показывая, насколько у неё гнилая натура, раз считает себя вправе так по-скотски обращаться с живым человеком.

Чувствую комок в горле и задерживаю дыхание. Прикусываю губу и с тревогой смотрю на скукожившуюся и горько плачущую женщину, которая вызывает сейчас у меня лишь жалость. Вся та боль и злость, что она тронула меня, проходит, ведь в этот момент всё, что наполняет меня — это негодование. У нас уже давно нет крепостного права, разве имеет право Наиля так издеваться над женщиной?

— Как всегда, решишь вопрос? — вздернул бровь Тагир, так ни разу и не отводя своего взгляда от старшей жены.

Стискиваю кулаки и прикусываю язык, чтобы не крикнуть и прекратить всё это беззаконие и домострой, где никто не уважает прислугу. Да разве можно так жить? Мы же не животные, мы ведь люди.

— Конечно, — зардевшись, отвечает бывшая подруга, словно ей сделали комплимент.

Вот только любые оттенки в голосе Юсупова я научилась различать давно и уж слишком хорошо, чтобы сейчас не обманываться нарочито спокойным тоном.

— Избиваешь людей моего дома? — холодно спрашивает ее, и до нее, видимо, доходит, что зря она сказала всё это при Тагире, так как напряжение в воздухе достигает своего накала.

— Н-нет, т-то есть… — сглотнула Наиля, бегая глазами от меня к работнице, которая продолжала всхлипывать, зажав рот ладонями.

— Быстро зашли в кабинет! — уже угрожающе двинулся вперед и рявкнул Юсупов на вдруг ставшую нечленораздельно лопотать первую жену.

Я вздрогнула от громкости его крика, а вот Наиля подорвалась и ринулась в объятия к отцу, который стоял внутри помещения и сразу же обнял родную кровь. И эта сцена так сильно тронула меня, что защемило сердце. Как же хочется увидеть папу… Здоровым и сильным, как прежде.

Фаина юркнула тихонько следом, а шествие замыкал начальник охраны Динар. Я же не сделала и попытки ступить внутрь кабинета, не было никакого желания оказываться с самыми неприятными мне людьми в замкнутом пространстве. Но этого от меня никто и не ждал.

— Иди к себе, — холодно взглянул напоследок на меня Тагир, будто тщательно сдерживая ярость, развернулся, но вдруг добавил: — В воскресенье едем на ипподром, Наиля подберет тебе подобающий костюм.

И захлопнул передо мной дверь. Я не стала стоять и подслушивать, о чем пойдет дальнейший разговор, сразу же ушла, вот только не по приказу Тагира в комнату, а на кухню, где так и не успела закончить завтрак.

Спустя час увидела рыдающую Фаину, которая проскользнула в сторону комнат для прислуги. С тревогой ожидала появления остальных участников этой безобразной сцены, но никто не появился, вот только за неприятным ожиданием у меня вдруг возникла мысль.

О чем таком просила Наиля эту Фаину, раз не позволила той договорить, залепив пощечину? Неужели она специально не предупредила ее, что хозяин дома взял вторую жену?

До утра беспокойно кручусь в постели, вздрагивая от каждого шороха. Не могу спать. С ужасающим, не поддающимся описанию страхом жду появления Тагира. Впадаю в дремотное состояние и снова просыпаюсь, когда путаю явь и сон. Мне чудятся звуки, хлопки.

Открываются со скрипом двери, стучат по полу шаги, рваный вскрик разрывает ночную тишину… То ли сновидение, то ли реальность… Померещилось, будто передо мной возник Юсупов с окровавленными руками, но, когда я выплыла из забытья, в комнате было пусто. Только я и темнота.

Без конца мусолю в голове слова Тагира про ипподром. Так сильно желаю, чтобы это было неправдой, ведь тема лошадей так болезненна для всей нашей семьи, что сейчас у меня колет под лопатками. Я восемь лет не видела конюшни, не ощущала запаха конского навоза.